Холь неожиданно остановился, угодив ногой в колкие сухие ветки. Шнурок, каким замотана была его обмотка, порвался, зацепившись за сук. Выругавшись, Холь опустился на тропу и принялся перематывать ноги. Ситрик остановился рядом.
– Ты иди-иди, – поторопил седовласый. – Тропа тут пока одна. Я догоню. Нечего терять время.
– Всё-то ты торопишься.
Ситрик, пожав плечами, пошёл дальше. Тропа в самом деле была одна. Завернув за большой камень, она вела дальше прямо, полускрытая колючими лапами сосен. Деревья проводили иглами по плечам, будто пытаясь остановить да несмело прося обернуться назад. Ситрик посмотрел за спину. Холя не было видно за мшистым камнем, но его недовольное ворчание хорошо было слышно в тихом лесу. Парень улыбнулся.
Он шёл вперёд неспешно, всё дожидаясь, когда его нагонит Холь, и мысленно обращался ко сну, что привиделся ему этой ночью. Он украдкой поднял руки и посмотрел на них, не понимая, как его пальцы могли родить огонь. Во сне он управлял собой точно так же, как владел своим телом наяву. Ситрик представил огонь на своих руках, что не жжётся, а лишь щекочет, выплясывая светлый танец. Усмехнулся, прикрыл глаза ненадолго, продолжая представлять перед собой свои руки.
Забавное желание. Странная жажда огня.
Ни о чём подобном прежде он и помыслить не мог, пока не увидел, как Холь управляется с пламенем, а то слушается его, зачарованное и ручное.
Звуки в лесу изменились. Высоко над головой проклекотал одинокий ворон. Ситрик распахнул глаза, услышав голос небесного волка. Послышался треск сосновых веток и шум, похожий на частое дыхание. В голову Ситрика пришла быстрая и отчаянная мысль, что это Холь догнал его, обойдя камень с другой стороны, но это была глупая надежда.
На тропу перед ним вышел медведь, разбивая широкой головой сплетения ветвей. Он был совсем близко, так что Ситрик мог легко рассмотреть его морду и ошмётки слюны, стекающие по его чёрным губам на бурую шерсть. Медведь замер, заметив человека. Ситрик и сам застыл, не смея пошевелиться, затаил дыхание. Он скорее опустил свой взгляд пониже звериной морды, чтобы не смотреть медведю прямо в глаза. А тот, шумно принюхиваясь, коротко рыкнул и поднялся на задних лапах, выпрямляясь во весь рост. Его громадное тело заслонило собой низкое солнце, теряющееся в сосновых иглах.
Медведь пробовал носом воздух, пытаясь понять, кто стоял перед ним, замерев, как тысячелистник в безветренный день. Ситрик боялся пошевелить и пальцем, лишь выжидал, что зверь будет делать дальше. Он попытался сказать хоть слово, окликнуть Холя или предупредить медведя, о том, что перед ним человек, вот только язык присох к нёбу.
Медведь взрыкнул и опустился на четыре лапы, и тут же солнце, прежде скрытое за его широкой шеей, ослепило Ситрика. Парень невольно прищурился, на краткий миг потеряв зверя из видимости. Быстро переведя взгляд, он увидел, что медведь не ушёл,