В тени широкого навеса, как бы продолжавшего шиферную крышу, сидели на корточках несколько стариков с эмалированными жестяными кружками в дрожащих руках. Все они были в одежде цвета хаки, их лица наполовину скрывали пропотевшие соломенные шляпы. Они смеялись и болтали высокими визгливыми голосами, причмокивая над кофе, щедро сдобренным ромом. На плечах одного из них восседала пара крикливых попугаев с яркими подрезанными крыльями.
Я не разглядела ни лиц этих людей, ни цвет их кожи. Говорили они вроде бы по-испански, но я их не понимала.
– Кто эти люди, индейцы? – спросила я старуху, когда та привела меня в комнатушку в дальней части одного из окружавших миссию домов.
Старушка рассмеялась. Она направила на меня спокойный взгляд глаз, еле видных сквозь узкие щелочки век.
– Это raсionales. Тех, кто не индейцы, называют raсionales, – повторила она. – Эти старики здесь уже очень давно. Они приходили сюда искать золото и алмазы.
– Нашли что-нибудь?
– Многие нашли.
– Почему же они все еще здесь?
– Это те, кто не может вернуться туда, откуда пришли, – сказала она, положив костлявые руки мне на плечи.
Меня не удивил этот жест. В ее прикосновении было столько сердечности и нежности. Я просто подумала, что она немного не в себе.
– Они потеряли в лесу свои души.
Глаза старухи расширились; они были цвета табачных листьев.
Не зная, что сказать, я отвела глаза от ее пристального взгляда и осмотрела комнату. Покрывавшая стены голубая краска выгорела на солнце и слущивалась от сырости. Возле узкого окна стояла грубо сколоченная деревянная кровать. Она походила на огромную колыбель, затянутую противомоскитной сеткой. Чем дольше я на нее смотрела, тем больше она напоминала клетку, в которую можно попасть, лишь подняв тяжелый затянутый сеткой колпак.
– Меня зовут Анхелика, – сказала старуха, не сводя с меня внимательных глаз. – Это все, что ты с собой привезла? – спросила она, снимая у меня со спины оранжевый рюкзак.
В немом изумлении я смотрела, как она достает оттуда мое белье, пару джинсов и длинную майку.
– Это все, что понадобится мне на две недели, – сказала я, указывая на фотоаппарат и туалетный набор на дне рюкзака.
Она осторожно вынула фотоаппарат, расстегнула пластиковую косметичку и вытряхнула ее содержимое на пол. Там был гребень, маникюрные ножницы, зубная паста и щетка, флакончик шампуня и кусок мыла. Удивленно покачав головой, она вывернула рюкзак наизнанку и рассеянным жестом убрала