Игра. Для нее это все одна большая игра. Сначала думал, что она безумна. Потом понял, так она справляется с шоком, потрясением, войной. Со всем.
Они у нее не первые за сегодня. Деловито докладывает остальным, дожидается ответа. Сюда после должна на подмогу прибежать Молчунья, но от эльфийской карлицы ни слуху, ни духу.
Как и от Остроглазой.
Она знает или догадывается. Просто не верит.
Все будет хорошо, понятно? Это она себе говорит или я успокаиваю? Уже и не разберешь…
Свежая обойма, затвором загоняет патрон в патронник. Чую приятный, вкусный дух смазки на пару с ружейным порохом.
Еще одна группа, еще три магазина. Тела недвижно наглядным назиданием лежат для остальных.
Боль в плече, вторая схватка кончается хуже первой. В третьей она лишается возможности ходить. Молчит переговорник, не молчу я. Умоляю, корю, убеждаю. Продержаться еще чуть-чуть, еще одну волну, помощь придет.
Обманываю ее, обманываю себя. Ложь – единственное спасение от страха.
– Все будет хорошо? – спрашивает, глядя на меня. Обезболивающее из личного медпакета уже не работает, спазмы сковывают, спазмы прорываются. Холодеют руки, улыбка на лице, слезы в глазах.
Стискивает в кулачке талисман: колба, в которой написанная от руки записка. Сотню раз жаждал узнать, что там? А сейчас будто знаю ответ.
Отвечаю ей взглядом… с рукояти, шептала, курка, спускового крюка – отовсюду.
Понимаю последнее: она столько раз внушала надежду другим и себе, что сейчас, на пороге отчаяния, не осталось ничего. Больше не помогает мантра, ей нужна не своя, чужая.
Сквозь прицел вижу, что идут. Еще одна группа, десять человек. Далась им эта точка! Или уже от злости, вопреки здравому смыслу – найти, поймать, разорвать?
Все будет хорошо, говорю беззвучно. Она уже не слышит, проваливаясь в небытие.
Свист – последнее, что слышим вместе. Был неправ: враг решил задействовать тяжелую технику.
Артиллерийский разрыв, еще один. Пыль, грязь, колотый кирпич. Последнее, что помню – один за другим с жутким грохотом складываются этажи…
Глава 6
Словно крысы, от одного тоннеля к другому. Жуткая канализационная вонь, полчища голодных крыс. Обнаглевших настолько, что решили, мы не обидимся, если они заберут Старшенькую.
Угомонил их очередью. Бейка, стиснув зубы, оскалившись, трижды хлопнула из дробовика поганкам вдогонку.
Получалось лучше, чем у любой кошки.
Под утро ей в самом деле стало лучше. Смотрел на нее чуть иначе после вчерашнего разговора.
Пришедшая в себя, она рвалась в бой, жаждала действий. Спросил, что было бы, если бы не спасли? Умерла? Вместо ответа беззаботно пожала плечами – ее это больше не волновало. Решил последовать ее примеру.
Сделала вид, что не обратила внимание,