Сделав телевизор тише, Ярослав сел на диван и потряс брата за плечо.
– Пашка!
– Мммм…– Паша с трудом разлепил глаза и непонимающе посмотрел сначала на Ярослава, а потом на Малахова на экране, вещавшего об ужасах жития в отдаленных деревнях и селах России.
– Ты сколько выпил уже?– Ярослав огляделся в поисках пустых бутылок.
– Нисколько…– невнятно пробормотал Пашка и сел, потерев голову руками и взъерошив ладонями волосы.– Таблеток твоих наглотался и вырубился.
– Ты что? Их только в крайних случаях принимать можно! Это же…
– Пошел ты!– огрызнулся Паша.– Сам, небось, их горстями каждую ночь жрешь. И я – врач, если ты не забыл. Знаю, что и сколько можно.
Ярослав посмотрел на брата, и устало сел рядом. Спорить и что-то доказывать совсем не хотелось.
– Почему умер-то?
– Мы делали операцию Росса, меняли клапан сердечной аорты пациенту на клапан, взятый у него же из легочной артерии. Операция технически сложная и очень опасная. Пациент умер.
– Пациент это тот годовалый ребенок?
– Да, годовалых тоже называют пациентами,– вновь огрызнулся Павел.
– Ладно, не заводись,– Ярослав взял бутылку водки и, откупорив ее, разлил по рюмкам.
– Давай выпьем,– Пашка потянулся к рюмке.
– Давай,– Ярослав снял свитер и бросил его на стул, оставшись в майке.
Паша секунду посмотрел куда-то в пустоту, а потом, не говоря ни слова, опрокинул рюмку водки в рот.
– Самое паршивое,– слегка морщась, сказал он,– что этот ребенок был не последним. Первым, но не последним.
– Ты собираешься пить после каждого,– спросил Ярослав и, осушив свою рюмку, налил еще.
– Не знаю. Пока не привыкну к этому, наверное, буду, хотя Лацис сказал, что крепкий сон и осознание того, что мы попытались, и этот опыт нам еще послужит в будущем, тоже должен помочь,– ответил Павел и опять залпом выпил, закусив куском колбасы и сыра.– Скажи, как ты пережил то, что случилось в Косово?
Ярослав посмотрел на брата и, тяжело ухмыльнувшись, ответил:
– А я не пережил. Живу в этом говнище уже почти семь лет,– осушив рюмку, он добавил,– и водка не помогает. Впрочем, как и все остальное. Так, что завязывай с этим.
Остаток вечера они почти не разговаривали, а только пили. Каждый о своем – Павел об умершем ребенке, Ярослав о прошлом и настоящем. Они никогда не были по-настоящему близки, уж так их воспитали, но в самые тяжелые моменты жизни всегда оказывались рядом друг с другом. Пусть даже только для того, чтобы выпить в тишине.
***
Когда на столе беззвучно завибрировал телефон, я, занятая работой,