Кресло протяжно скрипнуло. И «ожившая мечта» встала. Волосы у него были ни светлые, ни темные. Плечи – широченные. Одежду она даже не запомнила. Потому что уже представила себе красивый оголенный торс. И теперь не могла его развидеть.
Надя знала. Красавцы ей не светят. Потому что они всегда заняты, как привокзальные туалеты. Еще бы, если верить рекламе, день красавцев расписан по минутам. И никаких личных жизней! На улицу красавцы выходят крайне редко. Потому что целыми днями усиленно скоблят и опыляют подмышки, полируют бритвой волевые подбородки, перекосив лицо в противоположную сторону, моют голову и поливаются духами.
Надю удивляло, как такую красоту не облепил рой девушек. Она даже поправила волосы. Кокетливо и немного нервно. Если это сон, то пусть он не заканчивается!
По законам всех сладких снов сейчас начнутся комплименты. И Надя уже приготовилась слушать про свою неземную красоту. Про внезапную страсть, которой воспылал этот роковой красавец.
– Это что еще за чучело? – послышался насмешливый и презрительный голос «женской мечты».
В этот момент Надя поняла. Восьмое марта кончилось. Отгремел последний залп комплиментов. Отзвенел последний звон бокалов. И все прекрасные принцессы превращаются в Золушек с последним боем часов. А прекрасные принцы в … ах, какое нехорошее слово просится!
«Дорогая, я сам!», вымытая мужской рукой посуда, цветы к ногам и тосты за милых дам остались в прошлом. А у кого-то даже в «пошлом».
Чувство обиды захлестнуло Надю. И праведного женского гнева.
«Да мы его сейчас порвем, как дракон трусы принцессы!», – орала разбушевавшаяся женская самооценка. И требовала сатисфакции.
– Сам козел! – выдала самооценка Нади. И затаила злобу.
– Ничего себе, – усмехнулся принц. И тут же сверкнул глазами. – Шкатулку сюда.
Надя почувствовала, что зря прогуливала математику. Именно поэтому у нее с мужчинами не складывается. Зато отлично делятся долги и вычитается из зарплаты.
– На, подавись, – ответила вместо Нади самооценка.
– Не смей повышать на меня голос, – заметил принц, забирая шкатулку из рук Нади. – Иначе заболеешь.
– Чем? – спросила Надя. Сон ей перестал нравиться.
– Простудишься. В темнице сыро и холодно, – отрезал принц, почему-то нервно поглядывая на часы.
Надя с горечью осознала. У нее не только хлебушек дома черствый. Но и мужики такие попадаются. А этот вообще с горелой горбушкой!
– Успели, – произнес принц, рассматривая черную шкатулку. Наде было самой интересно, что в ней. «Вот посмотрю, что в шкатулке, и проснусь!», – убеждала она себя.
Принц с силой попытался раскрыть шкатулку. И чуть не уронил ее на колени. Потом стащил со столика стилет, вбивая его в щель между крышкой и ящиком.
– Только после свадьбы! Помни наш уговор, принц. Ты обязан жениться на той, которая принесла шкатулку! – послышался все тот же мужской и незнакомый голос. Стилет был брошен в пушистый ковер. Шкатулка – на столик. Надя – в