Слова дворецкого о лучшей мастерской в Доме Антоновых заставили меня запнуться. Интересно, что там такого, что он называет её лучшей? Ведь, по сути, все мастерские одинаковы, и значение имеют только материалы, что используются для создания маски, да и самоцветы. Ну и ещё умение мастера.
Говорить об этом я ничего не стал, чтобы не выдавать себя. Даже Лиса мне сказала помалкивать о том, что я и есть новый мастер Антоновых. Отсюда могу сделать вывод, что она не доверяет своим людям.
Хотя я бы тоже не стал доверять Пиявке. Но ничего мне и бойцы из отряда Феликса сперва показались очень странными, а потом оказалось, что все они отличные ребята. Если это можно так назвать.
От чаепития я отказался. Не представляю, как это можно организовать, не снимая маску. Так что просто сидел и ждал, когда кто-нибудь придёт, чтобы сказать, что мне делать дальше. Сам я не мог отдавать приказы водителю. По дороге сюда он уже дал понять, что не собирается меня слушаться.
Дворецкий стоял рядом со мной недвижимой статуей и не уходил из столовой. Явно не желая оставлять одного. Мне такое отношение было по барабану. Пусть я и один из масок Антоновых, но чужак.
Понятия не имею, сколько прошло времени, но в столовую заявился Пиявка.
– Тигрёнок, пленник поведал нам очень увлекательную историю. И ты в ней главный герой. Пойдём, устроим ему очную ставку и проверим, не набрехал ли он. А то помимо этого, ещё очень много всего рассказал, нужно быть уверенными, что не врёт. Что-то у меня камни в последнее время барахлить стали.
Я уже видел допрос в исполнении Германа и Гиены, так что просто пожал плечами и пошёл следом за носатым.
На этот раз не пришлось спускаться в подвал. Допросная находилась на втором этаже, примерно в том же месте, где и моя комната в поместье третьего отряда.
Внутри всё было оборудовано специально для этого дела. Посреди стоял массивный стол в строенными в него ремнями. Именно на этом столе сейчас и лежал захваченный мной человек. Совершенно голый и местами, покрытый кровью.
Очумелые глаза таращились так, словно вот-вот должны были выскочить, а во рту торчала тряпка.
– Голосил слишком сильно, пока вы сюда добирались. – пояснил. Уж, вытирая окровавленной тряпкой какие-то страшные приспособления, явно предназначенные для пыток. – И если решит, снова так себя вести, то придётся принимать более серьёзные меры. Жаль, что язык нельзя отрезать, не сможет нам ничего сообщить в этом случае.
Что-то Уж теперь не казался таким добряком. В этом месте он кардинально изменился. Превратился в маньяка, что заполучить очередную жертву, и наслаждается её мучениями.