– Вот чушь собачья. Кому эт нужны твои фантазии? Я – человек простой. Ты мне покажи, чтоб как в жизни. А не тоску нагоняй.
«Наши поэты уже не витают в эмпиреях: они спустились на землю; они идут с нами в ногу, – читала Полина, – идут под строгий механический марш Музыкального завода; их лира – утренний шорох электрических зубных щеток… и интимный звон хрустально-сияющей ночной вазы… и веселые голоса поваренной книги, и еле слышный шепот уличных мембран».
– Гений, – тихо проговорила Полина.
Ольга помолчала, увлеченная курицей:
– И че? Покупают?
– Покупают.
– Вот людЯм деньги девать некуда!
Она продолжила поглощение куриного тельца, в бумаге оказались еще огурец и вареная картошка, от которых Полина тоже отказалась.
– А вообще, – продолжала философствовать Ольга, – от книжек только вред один. Начитаются и давай родителей учить.
– Но помимо пищи материальной, – Полина кивнула на останки курицы, – должна быть пища духовная. Как же люди узнают, что хорошо, что плохо?
– А че тут узнавать-то? – Ольга посмотрела на Полину с жалостью. – Работай, деньгу зарабатывай, сЕмью содержи. Вот тебе и хорошо.
– Ну, да. Что я в самом деле, – вздохнула Полина, поездка показалась ей настоящим безумием.
– А я вот тебе случай скажу. Чище твоей фантастики будет. Жила-была у нас бабка одна. И померла.
– Короткая история, – улыбнулась Полина («Так и помер Митрич, – вспомнилась ей фраза из сериала).
– Ты погодь лыбиться. Не все еще. Померла, а про клад-то не сказала никому. Клад у ей был.
– Золото?
– А кто ж его знает? Не нашли пока. Но ищут. Бабка это не местная была. До войны их семья переехала из Польши, уж не знаю почему, – в голосе Ольги слышалось неодобрение.
Полина удивленно подняла на нее глаза и стала слушать внимательно.
– Графья не графья – не знаю, но Мишку, ейного сына, «графом» дразнили. Я тогда еще маленькая была.
Полина с изумлением поняла, что они с Ольгой ровесницы.
– Так это, говорят, ихние фамильные драгоценности. Даже родственникам не сказала, так и померла.
– А как ее фамилия?
– Фамилия-то Ковальская.
Полина почти не удивилась. Чего-то подобного она все-таки ожидала.
Через какое-то время Ольга задремала и Полина могла, наконец, погрузиться в свои мысли. Ее дед по отцовской линии, Яков Ковальский, действительно поселился в Чулыме еще до войны, жену взял местную сибирячку, родил двоих сыновей. Но по родным местам скучал и часто рассказывал маленькой Поле о том, какой прекрасный замок был у его предков в Польше. Сейчас Полина понимала, что все это было далеко от действительности, но в детстве представляла себя принцессой, рисовала этот замок и выдумывала разные удивительные истории, в конце которых обязательно появлялся принц, очень похожий на портрет какого-то актера,