– Да, завалященький мужичок, – со вздохом согласилась я. – Все ведь через доброту мою. Имею доброе сердце, оттого и грустно видеть людскую неблагодарность.
Мы сели за стол, подумали и с горя послали Евгения за водкой. Он быстро вернулся, и мы выпили по его маленькой, а нашей большой для снятия стресса. Михаил Степанович почуял водочный запах и ожил. Открыл левый глаз, потом правый и, вальяжно махнув ручкой, сказал:
– Наливайте.
– Я тебе сейчас налью, – рассвирепела Мышильда и хотела огреть его подставкой для чайника, но тут дверь распахнулась, и в кухню вошел милиционер в погонах капитана.
– Здрасьте, люди добрые. – Он снял фуражку и глянул в красный угол, а я замерла: неужели перекрестится? Капитан сложил руки под животом и радостно осведомился: – Вечеряете?
– Проходи, Иваныч, – обрадовался хозяин. – Видишь, гости у меня.
– Вижу. Как говорится: гость – посланец от бога.
Иваныч прошел, пристроив головной убор на вешалку, и сел за стол.
– Участковый наш, – пояснил Евгений, – Валентин Иваныч. Это Марья Семеновна, Елизавета Петровна и супруг ихний, не знаю как по имени. Только прибыл.
– Наслышаны, – степенно кивнул Иваныч, косясь на бутылку.
– Закусите с нами, – предложила я. Мышильда вскочила и подала гостю стопку. Мы выпили, а Михаил Степанович вновь открыл глаза и, увидев милиционера, завыл:
– За что, Лизавета?
– Утихни, гад, – зашипела Мышь.
– Ни в чем не виновен, – проблеял он, прижимая руку к сердцу. – Перед родной милицией, как на духу.
Я приподнялась и легонько шлепнула его по затылку. Эффект вышел неожиданный. Михаил затих, а участковый замер с вилкой в руке, моргнул, крякнул и сказал:
– Вот так девка…
– Да-а-а, – кивнул Евгений, – гренадер.
Минут через пять участковый смог отдышаться, выпив для ускорения процесса водочки.
– Надолго в наши края? – осведомился Иваныч, закусив капусткой.
– На весь отпуск. Марья, принеси паспорта слуге закона.
– Обижаете. Я же по-дружески заглянул…
– Дружба дружбой, а служба службой, – пропела Мышь, вручая ему документы. Он тщательно их проверил, списал данные в блокнот и с благодарностью вернул.
– Говорят, клад ищете? – спросил он с хитринкой.
– Ищем, – покаялась я. – Купец Калашников – прадед наш. В семье про клад много говорили, вот и пытаем счастья.
– Ага, – кивнул участковый, в его глазах прибавилось хитрецы, – тут многие ищут. Помешались на кладах.
– Отчего ж не поискать, коли есть охота, – дипломатично заявил Евгений. Михаил Степанович к этому моменту опять очнулся от легкой дремы и повел носом.
– Этому не наливать, – сурово сказала я.
– Елизавета, – с третьей попытки гневно произнес он мое имя, попробовал встать и что-то продекламировать, но Мышильда его перебила:
– «Волчица ты, тебя я презираю, ты, мерзкая, уходишь от меня».
Все