– Я найду ее, – говорит Кристофер и уходит с балкона прежде, чем брат скажет что-то вроде "а я говорил".
Тем временем Сади уже переоделась, сейчас она в обличии конюха. А сам парнишка пятнадцати лет, присматривающий за лошадьми, лежит за стогом сена в одних трусах, а свои, точнее, заимствованные у семьи Кристофера вещи, она оставила рядом. Не то чтобы мужчины носили женские платья, но другого варианта у Сади нет. Не может ведь она оставить парня совсем без одежды.
Вообще она удивлена, что главная семья города Россе не подняла на уши всех, кого только можно. Повсюду тихо, словно она и не пропала. Завязав штаны, девушка размышляет о том, что она снова в бегах. Ей удалось улизнуть от ангела, так что попытка побега от демона тоже может увенчаться успехом. После того, как Сади пришла в себя, она чувствует, что окружающие ее потусторонние, что-то замышляют. Ей не сообщают практически ничего, и она настолько устала быть битой, что сил больше нет. Даже после смерти ее не могут оставить в покое. Все хотели, чтобы она открыла разлом. Так ведь? Демоны во главе с Асмодеем, ангелы под предводительством Имрама, им всем нужно было одно. Сади это сделала, а теперь она хочет вернуться назад, повидать старуху Норну и получить плату от мужа. Он должен ей свободу и город. Таким был уговор, и она хочет получить то, ради чего отдала свою жизнь.
Не сложно было понять, что демоны не отпустят ее просто так. Семья, образовавшая Россе, темнит. А от некоторых персон и вовсе веет загробным холодом. Например, Келлан, она видела его всего дважды и оба раза читала в его взгляде ненависть. За что? Она ему ничего не сделала. Сади до этого момента даже не видела демона.
Сади слышит шаги, которые приближаются к конюшне, кто-то топает по лужам. С горечью посмотрев на вороного жеребца, Сади прячется за стогом сена, практически заваливается на конюха. "Прости", – произносит она беззвучно.
Шаги стихают как только дорога, покрытая лужами, заканчивается, и кто-то входит в конюшню.
Сади старается не дышать.
Секунды до этого шагали слишком бодро, сейчас же тянутся как сальные волосы конюха, валяющегося рядом с Сади.
– Выходи, – говорит Кристофер.
Она не выходит. Плечи Сади опускаются.
– Я знаю, что ты здесь. Моник рассказала, куда вы ходили гулять эти три дня. Всегда в сторону конюшни, она рассказала, как ты восторгалась лошадьми.
Сади закатывает глаза. Ох уж эта Моник. Девушка не успевает выйти из-за стога, Кристофер заглядывает туда, переводит взгляд с Сади на практически голого парня.
– Развлекаешься? – спрашивает он. – И это в медовый месяц.
– Нет. Пыталась сбежать.
Кристофер складывает руки перед собой и наблюдает, как Сади пытается встать, не задев при этом парнишку-конюха.
– Честно, – произносит он.
Сади выходит из-за стога. Стряхивает с украденных брюк соломинки.
– Он жив? – спрашивает Кристофер, кивая на голые торчащие ноги юноши.
– Да. – Сади