Попытки отца выдать ее замуж во время недавних лондонских сезонов граничили с отчаянием, но он продолжал вынашивать свои планы с неослабевающим рвением. Считал, что и сейчас ловко управляет дочерью, но если Кресси не раскроет своих карт, ей вполне удастся отплатить ему той же монетой. Она чуть приободрилась, не зная, произошло ли это от удовлетворения собой или уверенности в собственных силах, но такое ощущение ей нравилось.
– Ладно, отец. Я поступлю как ты просишь, займу место гувернантки для мальчишек.
Кресси старательно говорила ровным голосом, ибо намек на то, что она охотно идет ему навстречу, был бы грубой тактической ошибкой. Похоже, она выбрала правильный тон вынужденного согласия, ибо лорд Армстронг резко кивнул:
– Конечно, мальчикам до поступления в Харроу не обойтись без настоящего преподавателя, но пока, надеюсь, можно положиться на то, что ты сумеешь обучить их азам математики, латинского и греческого языков.
– Азам!
Видя, что его замечание попало в цель, лорд Армстронг улыбнулся.
– Крессида, я знаю, ты считаешь свою эрудицию выше того уровня, который требуется моим сыновьям. Это моя ошибка. Я чрезмерно балую своих детей, – сказал он совершенно искренне. – Мне надо было давно положить конец твоим занятиям. Вижу, ты укрепилась во мнении о высоком собственном интеллекте. Неудивительно, что тебе не удалось найти себе жениха.
Неужели это правда? Неужели она самодовольна?
– В следующем году, – непреклонно продолжил лорд Армстронг, – когда удастся сбыть Корделию с рук, я рассчитываю на то, что ты согласишься на первое предложение брака, который я устрою. Это твой долг, и я надеюсь, ты выполнишь его. Тебе это понятно?
Кресси всегда давали ясно понять, что ей, дочери и просто женщине, полагалось подчиняться, но отец никогда раньше не говорил об этом столь понятно и без обиняков.
– Крессида, я задал вопрос. Ты меня поняла?
Она молчала, испытывая горькую обиду и бессильный гнев. Молча же поклялась, что в этом году найдет способ, любой способ, как скрыть от отца ужасную и позорную правду о том, что она заигрывала с Джайлсом, твердо решила остаться старой девой и обрести положение совершенно независимой и самостоятельной женщины. Кресси сердито взглянула на отца:
– Я тебя очень хорошо поняла.
– Отлично, – ответил лорд Армстронг с раздражающим спокойствием. – А теперь перейдем к другим делам. Ах… – Отец умолк, когда стук в дверь возвестил о прибытии дворецкого. – Наверное, он уже пришел.
– Синьор ди Маттео дожидается приема к его светлости, – произнес дворецкий.
– Это тот малый, который пишет портреты, – как бы невзначай сообщил он дочери, будто речь шла о самом обычном деле на свете. – Крессида, ты избавишь свою мачеху и от этой обузы.
Здесь явно произошла какая-то перебранка, ибо атмосфера в кабинете чуть не искрилась от напряжения, когда