Елена вдруг осознала, что у него самые прекрасные глаза, которые ей когда-либо доводилось видеть. Она никак не могла заставить себя отвести взгляд.
– Миссис Лейтон? – негромко повторил Адам.
Почувствовав исходящий от ее черных шелковистых волос тонкий цитрусовый аромат, он слегка нахмурился.
Наблюдения, сделанные им несколько минут назад в детской, подтвердились, она в самом деле гораздо моложе тридцати лет, как он изначально подумал. Теперь, стоя рядом с ней и пристально вглядываясь в лицо, он дал бы ей самое большее двадцать один год. Ее будто вылепленное из гипса лицо было совершенно гладким и лишенным каких бы то ни было изъянов, в сине-зеленых глазах, с опаской взиравших на него, светилась неискушенность. И фигура у нее была скорее как у юной девушки, а не как у взрослой женщины.
Адам плотно сжал губы и еще крепче вцепился ей в руку:
– Сколько же вам лет?
Ее длинные черные ресницы затрепетали.
– Сколько мне лет?
Адам нетерпеливо кивнул:
– Думаю, мой вопрос вам понятен. Он ведь совсем простой.
Прежде чем ответить, она провела по губам кончиком своего розового язычка.
– Да, простой, – хрипло согласилась она. – Но разве не считается проявлением невежливости спрашивать женщину о ее возрасте? К тому же я не понимаю, какое это имеет значение.
Она явно тянула время, заставляя Адама еще плотнее сжать губы.
– Уж позвольте мне об этом судить. Просто ответьте на мой вопрос!
Терпение никогда не входило в список его добродетелей, а сейчас и подавно, потому что более всего он ненавидел, когда ему лгут. По большому счету, Елена Лейтон ему не солгала, но утаила большую часть правды.
– Я… почему… Мне… мне… – промямлила Елена и снова замолчала, принявшись растирать мышцы шеи, онемевшие от необходимости долгое время смотреть вверх, на Адама. Мысленно она прикинула, поверит ли он ей, если она скажет, что ей двадцать пять, ведь даже он счел бы такой возраст вполне солидным. – Мне двадцать один год.
Что ж, через восемь месяцев ей в самом деле исполнится двадцать один. Она родилась на Рождество, но в ее семье эти два события всегда отмечались раздельно. В нынешнем году никаких торжеств не предвидится, хотя бы потому, что у Елены больше нет семьи, и, следовательно, праздновать не с кем.
– Двадцать один, – ровным голосом повторил Адам. Его длинные изящные пальцы соскользнули вниз с ее предплечья и переместились на запястье. – Следовательно, вам едва исполнилось девятнадцать, когда вы овдовели и вынуждены были поступить в семью Бэмбери наставницей и компаньонкой их дочери. Я прав?
Мысленно Елена поморщилась при упоминании о рекомендательном письме, которое она предоставила в агентство по найму несколько недель назад, желая получить место гувернантки в респектабельной семье. В действительности прежде Елена никогда не работала, поэтому рекомендательное письмо составила для себя сама.
Она бесстрашно