Бенджи и Сэди вошли в кабинет. Заместитель директора Шустек была поглощена подкалыванием одних документов к другим, и когда она увидела в дверях Бенджи, ее рука крепче стиснула степлер.
– Здравствуйте, заместитель директора, – сказал он. – Привет, Лоретта.
– Здравствуйте, доктор Рэй. – Перехватив взгляд Бенджи, она его больше не отпускала, не переставая при этом работать степлером. – Однако, неожиданность…
У него мелькнула мысль: «Она меня убьет этим степлером».
– Могу вас понять. Вы знаете…
– Сэди Эмеку? – перебила его Лоретта. – Разумеется.
– Наверное, вы гадаете… – запинаясь, начал Бенджи.
– Вы насчет Мейкерс-Белл? – спросила Лоретта.
Сэди и Бенджи переглянулись.
– Да… насчет Мейкерс-Белл.
– Мы в курсе происходящего, расследование уже ведется.
В ее голосе прозвучало послание, ясное, как звон церковного колокола: «Спасибо, ситуация под контролем, можете идти».
Кивнув, Бенджи собрался уходить. Но затем резко развернулся.
– Я бы хотел отправиться на место. Принять участие в расследовании. – Возможно, это все пустяки, возможно, происходящее никак не связано с болезнью – господи, как он на это надеялся! – но что-то глодало его, подобно зуду, который нельзя унять. – Я смогу помочь СИЭ…
– Сэди, – перебила его Лоретта голосом твердым, как хватка, которой она сжимала степлер, – вы не оставите нас на минутку вдвоем?
– Да, конечно, – кивнула Сэди.
Выходя из кабинета, она едва заметно прикоснулась к Бенджи – мягко скользнула рукой по его плечу. Удивительно, но этот жест принес ему облегчение.
Как только Сэди ушла, Лоретта словно сорвалась с цепи.
– Ты больше не работаешь в СИЭ! Ты больше не работаешь в ЦКПЗ! Полагаю, тебе прекрасно известны причины, по которым тебя отсюда выставили. – Лоретта подалась вперед, и голос ее смягчился. Положив степлер на стопку бумаг, она предприняла значительное усилие, чтобы совладать с собой. – Бенджи, я понимаю, что тобой движет. Честное слово. Меня восхищают твое любопытство и твое упорство, и что бы ни привело тебя сегодня сюда, я тебе признательна. Но я хочу, чтобы ты понял: после Лонгакра ты поставишь под сомнение результаты любого расследования. После судебных процессов, шумихи в средствах массовой информации, бесчисленных совещаний, на которых мне приходилось оправдываться… я просто не могу на это пойти. Ты мне нравишься. Ты был среди нас одним из лучших, и у меня нет никаких сомнений в том, что ты полностью отдашь себя этому делу. Но я тебе не доверяю.
У Бенджи было такое ощущение, будто ему выпотрошили внутренности. Он чувствовал себя куклой, которую вспороли ножницами, вывалив наружу