– Экий вы – быстрый!
– Да у меня времени на долгие раздумья нет! Сроки тают!
На часах ещё не было четырёх, когда в кабинет следователя без стука вошёл рослый немолодой мужчина. Своей комплекцией и чертами внешности он напоминал киноактёра Бориса Андреева, снявшегося вместе с Марком Бернесом в фильме «Два бойца», – с той лишь разницей, что привычного андреевского простодушия во взгляде вошедшего не наблюдалось.
– Я – Германенко. Приглашали?
– А я – следователь Горовой, веду ваше дело, возвратившееся из суда на дополнительное расследование. Присаживайтесь, Владимир Стефанович.
– Мне привычнее, когда меня называют Владимиром Степановичем.
– Не вопрос, – согласился Горовой.
– Я вас слушаю, – сказал Германенко, опускаясь на стул.
– Нет, это я вас слушаю! Объясните, по какой причине вы уклоняетесь от возмещения материального ущерба.
– С какой стати я должен лишать себя честно заработанных средств, если я не совершал хищений? Никакого вреда для государства от моих действий нет, одна польза!
– Вам поставлено в вину семь эпизодов хищений государственного имущества – это не баран чихнул! Имеются серьёзные доказательства. А вы мне твердите о своей невиновности.
– Всё ваше дело – фикция, инициированная недостойными людьми. Теми, кто был уволен с завода – за пьянство, за прогул, за недостачу по подотчёту, и теперь горит желанием отомстить мне. Слова этих людей недорого стоят.
– Я читал об этих ваших доводах в протоколе судебного заседания и вот что вам скажу. Не важно – кто инициировал расследование, важно – были ли хищения. Два тома собранных документов говорят против вас. К тому же, среди свидетелей мало тех, кто был уволен с завода, основная их масса – работники известкового завода и люди, мало знакомые с вами.
Горовой вынул из картонной папки лист с машинописным текстом, положил его на край стола.
– Я намерен провести в вашем доме обыск, – объявил он. – Прошу ознакомиться с постановлением.
– А где у вас прокурорский ордер? – прочтя текст, недовольно вскинул голову Германенко.
– Да вы отстали от жизни, ордера сейчас требуются только при заселении жилого помещения…
– Вы не умничайте! – мгновенно завёлся Германенко. – Вот здесь должна быть подпись и печать прокурора! – ткнув пальцем в постановление, попёр он бульдозером на следователя. – Вы за кого меня принимаете?
Он был прав – текст постановления о производстве обыска был отпечатан на стандартном бланке, в правом верхнем углу которого имелось специальное место для прокурорской подписи и гербовой печати, с соответствующими пояснениями, выполненными мелкими буковками, где должна проставляться подпись, а где – печать. Но прав лишь отчасти…
– Возьмите на полтона ниже, здесь вам не силикатный