Черноголовка – Норильск, далее везде… История стройотрядного движения. Рустэм Любовский

как и охранника при входе. Режим работы был в основном свободным и мог определяться приходом и уходом шефа (завлаба). Моим шефом был молодой кандидат наук, последний аспирант академика Н. Н. Семенова и его любимец Александр Евгеньевич Шилов, он же затем профессор и академик. Мое положение и осложнялось, и облегчалось тем, что у Александра Евгеньевича была лаборатория еще и в московском Институте химической физики (ИХФ). Вскоре он был назначен и заведующем большим отделом кинетики и катализа наших Институтов. Короче говоря, на первых порах я был предоставлен самому себе. Но все-таки вначале я был представлен лично Федору Ивановичу Дубовицкому. У меня осталось впечатление покупки лошади на ярмарке. Федор Иванович деловито осмотрел меня с ног до головы, я приготовился открыть рот и показать зубы. Федор Иванович остался доволен и сказал, что один альпинист у него уже есть. Я удивился его догадке, но он высказался в том роде, что виден молодец по походке. Первым был Вадим Васильевич Бразыкин, мастер спорта и серьезный ученый, с которым мы потом сблизились. Впрочем, в недалеком будущем появились и другие собратья по спорту – Игорь Фомич Щеголев (тоже будущий мастер спорта и академик) и Анатолий Гесельевич Рабинькин, мой друг и напарник на горных восхождениях.

      Впрочем, это только к слову. На самом деле условия для занятий спортом были отличные, всюду лес для бега и лыжных гонок. К тому же Федор Иванович затеял строительство спорткомплекса с футбольным полем, беговой дорожкой, гимнастическим городком, теннисными кортами, волейбольной и баскетбольной площадками. В лесу проложили освещенную трассу. Тренируйся на здоровье. Зимой мы занимались охраной обширного лесного заказника от браконьеров. У нас жили лоси, которые приходили даже в поселок. Для кормежки кабанов мы построили лесную кормушку. Для зайцев рубили молодые осинки. Вокруг них было много лисьих следов. Белки в Институте спускались на руки за орешками. По инициативе Александра Евгеньевича в Институте появились олени, которые после строительства институтского забора так и живут по настоящее время на территории института и успешно размножаются.

      Итак, что же с наукой. Это был интересный период, когда физики и химики вдруг почувствовали тягу к биологии. Вот ведь тайны атома приоткрылись, бомба испытана, а в науках о жизни еще столько загадок. Химики превращают инертный азот (с лат. не поддерживает жизни) в ценнейший аммиак при сотнях температур и давлений, а какие-то бактерии запросто делают это при обычных условиях. Идея раскрытия этой загадки была достаточно безумной, чтобы ею заняться. Ну и подход был вполне советским, собрать группу молодых выпускников вузов и озадачить как в сказке – пойди туда, не знаю куда и сделай то, не знаю что, но только чтобы было как у бактерий. Не буду описывать историю этой эпопеи, но только спустя примерно 7 лет я был отправлен (не пугайтесь!) на Лубянку (тогда площадь Дзержинского) в Государственный Комитет по изобретениям и открытиям для оформления