– Не хочу, чтобы они грохнули тебя раньше, чем это сделаю я.
Она хмыкнула, достав из сумочки помаду и зеркальце, подкрашивая губы.
– Не затягивай отчёт, лордёныш.
– Почему это? У меня есть, что рассказать.
– Потому что у меня к тебе, как к детективу, деловое предложение, – она сжала в линию накрашенные губы. – А ещё… я страшно теку, и теперь это твоя проблема.
Тиамат дёрнулся, стиснув зубы, глядя вслед Гелиос, которая, виляя бёдрами, прошла к свободному стулу и села, закинув ногу на ногу.
Шестой день
За мучениями Тиамата Гелиос наблюдала с самодовольной усмешкой. Она откинулась на спинку стула, не пытаясь прикрыть тело разорванной блузкой, ёрзала от нетерпения, постукивала ноготками по подлокотнику, в то время как демон не сводил с неё голодного, жаждущего взгляда. Он был напряжён, точно натянутая струна, дрожал от возбуждения, дышал неровно, словно ему не хватало воздуха, неспособный на чём-либо сосредоточиться. И, как следствие, неспособный даже воззвать к своим демоническим силам. Последнее сильнее всего распаляло азарт Гелиос. Ей всякий раз нравилось подобное зрелище: когда существо поглощено чем-то настолько, что забывает о своей сути, о себе самом. Сейчас Тиамат был беззащитен и опасен, как оголённый провод.
А значит следовало его добить.
– Так, – выдохнул Тиамат, запустив пальцы в рыжие волосы, собираясь с мыслями. – Гелиос. Слышали это имя?
– Я слышала, – Гелиос повела плечом. – Рассказать?
– Тебя я не спрашивал.
– Как грубо, – она улыбнулась, подавшись вперёд. – Для мальчика с диким стояком.
Полицейские расхохотались.
– Я не… – парень стиснул зубы, крепко сжав кулаки, опираясь руками о стол. Голос предал Тиамата и прозвучал по-юношески высоко. – Ну так что? Кто в курсе?
– Бог Солнца, – произнёс один из присутствующих. – Который ездил по небу на золотой карете.
Гелиос закатила глаза, и это не укрылось от взгляда Тиамата. Он хмыкнул. Теперь и у него было чем поддеть её, раздразнить – осталось только воспользоваться этой информацией в нужный момент.
– А Елена Троянская?
Тиамат улыбнулся нахальнее, заметив мелькнувшее на лице Гелиос удивление. Это имя тоже принадлежало ей. Точнее говоря, той женщине, что часто появлялась в свете, носила роскошные одежды и своим нахальством и смелостью вызывала восторг у правителей и зависть у их спутниц. За Елену боролись на смерть, после её отказа совершали самоубийство, перед ней преклонялись, как перед божеством. Гелиосом она становилась, надев тяжёлый мужской доспех и расправив сияющие солнцем крылья. Причина этой двойственности была проста: в века патриархата мужчины на поле битвы охотнее вставали под руководство другого мужчины, нежели считались с мнением женщины. Гелиос не пыталась изменить общество, она подстраивалась под него и существовала в нём, потому что общество помогало ей приблизиться к цели. Убить Бетельгейзе и Огму. Ради этого можно было проглотить