Уна осторожно посмотрела на меня. Я тихо вздохнул, слабо улыбнувшись девушке.
– Не переживай, я в порядке. И, кажется, понял, почему тело так остро реагирует. – Осторожно вернув себе газету, я пробежался глазами по фото: разрушенный дом, в который, словно шаровой таран, влетело изрешеченное тело твари, и впрямь напоминающей броненосца, только с кучей дополнительных пластин и размером с деревенскую хату. Седой старик со злыми глазами-щелочками, подписанный как Бутурлин-старший, глава рода, смотрел на меня, как на слизняка.
– И почему же? – нетерпеливо спросила фея.
– Здесь же все написано, – ответил я, сдерживая злобное шипение. – Нижний Новгород раньше принадлежал мне. Этот напыщенный урод забрал у меня город.
– Так, хватит сидеть в четырех стенах! – решительно заявила Уна.
Зашевелив крыльями, она взлетела под потолок, пытаясь поднять меня за шею.
– Идем гулять!
– Оденься хотя бы, – рассмеялся я, ловко выпутавшись из объятий. Возможная реакция других жителей деревни на появление обнаженной красавицы веселила. – Не стоит смущать крестьян.
– У меня ничего нет! Ты мой хозяин, вот и одевай меня.
– Посмотри в шкафу, может, найдешь что-то для себя. Если нет, подыщем наряд горничной. – Я невольно представил умилительную картину, густо покрасневшая смущенная Марфа без одежды и рядом фея в фартуке горничной.
– Просила же, давай ночью, – хитро улыбнулась Уна мне, и я даже, по-моему, слегка покраснел. Не дожидаясь, пока я придумаю ответ, она зарылась в шкаф, устроив настоящие раскопки.
Пока Уна подбирала себе наряд, я вытащил лиру из под подушки и вновь залюбовался ей.
Передо мной возник нелегкий выбор. Взять лиру с собой или оставить здесь? По идее, она являлась оружием, но в моей собственной деревне разве было кому мне угрожать? Да и как я ей драться буду? Нет, лучше оставить, а то засмеют.
– А если ее украдут? – спросила Уна откуда-то из глубины шкафа.
По всей моей коже галопом пробежал табун мурашек. Терять уникальное сокровище решительно не хотелось. Хотя я вспомнил, что украсть-то ее нельзя, о чем сразу сообщил своему фамильяру.
– Все равно, я бы не оставляла ее, – раздался тихий восторженный шепот из-за моей спины. – Красивая какая…
Что ж, последуем совету. Я открыл инвентарь и перетянул туда иконку предмета.
– А куда она делась? – поинтересовалась Уна.
– В инвентарь положил, – ответил я. – Ну что, готова?
Девушка быстро кивнула, покрутившись перед треснувшим зеркалом. Она отыскала что-то вроде старой парадной формы: черная рубашка с классическим воротником облегала большую грудь, подчеркивая отвердевшие соски. Строгие брюки, напротив, скрывали изящные