Замечаю, что они начали меня раздевать. Потрещала моя куртка. Эти звери сорвали мой свитер и штаны, оставляя меня в одном только белье.
– Ну что красотка, готова принимать? – цедит Лавр, а после достает из машины бутылку водки и бьет ее об угол кирпича, добиваясь острого лезвия.
Начинаю плакать. Кажется, только сейчас я прихожу в себя и понимаю, что никто тут со мной не играет. Они меня сейчас пустят по кругу, Бакиров не пугал меня и конечно, он никогда не простит того что я сделала, они меня здесь убьют. Мне конец, мне крышка.
– Какая у тебя кожа белая. Слишком чистая для такой грязи как ты.
Алик закуривает, глубоко затягивается, а после его окурок приземляется на мою руку чуть выше запястья. Он ее буквально прожигает, оставляя несколько уродских отметин.– А-а-ай!
– Я первый. Сюда иди.
Меня крупно колотит и я плачу как ребенок, от слез все расплывается просто, а после слышу визг шин. Еще братва приехала. Боже, я даже с мамой не попрощалась, они схватили меня прямо на улице.
Слышу звук шагов, разлепляю глаза и вижу прямо перед собой начищенные до блеска черные туфли. Голову поднять не могу. Я ничего не могу. Каждый вдох обдает ребра пламенем.
– Эта?
Очень низкий рокочущий голос. Страшный, грубый, пробирающий до костей.
– Да. Ты вовремя, Леший. Ладная тварь, огрызается еще. Сейчас накажем.
Всхлипываю, когда этот мужчина приседает на корточки и берет меня за волосы, заставляя запрокинуть голову.
– Ну здравствуй, крыса. А что мы так дрожим?
Сквозь слезы я вижу его. Огромный бритоголовый амбал. Широкоплечий, крупный, жилистый. Покрупнее даже этих будет и глаза его… серебристые, большие, окутанные черными ресницами. Они сверкают у него как у дикого зверя. Взгляд пробирающий. Жуткий. Волчий.
Волевой подбородок, прямой нос, высокие скулы, четко очерченные черные брови, густая короткая щетина. Большой рот, белоснежные зубы с клыками острыми точно как у волка.
Жуткий он… боже, это же Леший. Я видела его пару раз в клубе, но ни разу с ним не общалась, не рискнула бы.
Прозвище ему не за красивые глаза дано, а за страшный нрав. Алена как-то говорила, кто с Лешим поведется, пропадает потом. Без вести и навсегда. Леший забирает людей и не ясно, что с ними потом случается.
Я так сильно дрожу, что не могу связать даже двух слов, однако все что могу – смачно плюнуть этому мужику в лицо. Хотя бы так. Я их всех ненавижу.
– Я не крыса! Урод.
Шепчу и боже, лучше бы я этого не делала. Волчий взгляд этого огромного мужика мгновенно темнеет, превращаясь в жидкий металл, острое лезвие.
Леший вытирает свою рожу рукавом куртки и схватив меня за шею с легкостью отдирает от пола.
Он очень высокий, я почти не чувствую опоры под ногами, так как Леший держит меня как котенка за шкирку на весу.
– А-ай!
От адской боли в ребрах я громко вскрикиваю. Мне больно. Кажется, я задыхаюсь и плохо вижу их. Голова кружиться, меня тошнит.
Прикосновение холодного металла