– Как обычно, – состроил гримасу Мюррей. – Не знал, к кому еще обратиться. Тогда, в молодости, у нас был Коуч, а теперь… Я так долго был вне игры… Не представляю даже, с чего начать.
– Должно быть, мальчишка и впрямь важен для тебя. Чтобы Могучий Мюррей вернулся в круг после стольких лет…
Мюррей кивнул и, понизив голос почти до шепота, добавил:
– Возможно, он тот самый, понимаешь? Я наблюдал за ним, видел его в деле. Парнишка – точь-в-точь он… Те же движения. Не знаю, как это объяснить, но то, как он борется…
Какое-то время Андерсон молчал.
– Ты сам понимаешь – он ушел. Сказал, что не вернется. И, думаю, не вернется. Тебе просто мнится всякое… то тут, то там.
– На этот раз все по-другому. Мальчишка придерживается Кодекса. Ты бы видел, как он воспринимает свет. Я нутром чувствую…
Андерсон кивнул:
– Ладно, сколько у нас в запасе? Три недели?
– У меня все не то, – мрачно признался Мюррей. – Тело, голова – не те, что раньше.
– Бывало и хуже, – сказал Андерсон. – Я-то помню, как Могучий Мюррей завоевал для нас равнины Тамал. Когда мы с Хэнрином Тувловом утром в день боя вынесли дверь в твоей таверне, ты был в таком глубоком ауте, будто ушел в великое ничто. А рядом девчонка запуталась в простынях. И что? Ведро холодной воды, плотный обед – и наш мальчик готов к работе. Ты уложил того десовийца в первую минуту. И на этот раз, старина, все будет так же. Обычная работа.
Вздохнув, Мюррей подтвердил:
– Да, обычная работа.
Андерсон кивнул в сторону подвала:
– Внизу найдутся старые коврики и пады. Может, начнем?
– Хочешь что-то начать, начинай сейчас, – устало пробормотал Мюррей.
Похрустывая суставами, два старых гривара спустились по ступенькам в подвал.
Своего последнего дня во дворе Сего ждал со страхом. Уникальная сделка Талу с Мюрреем лишила наставника Озарка потенциальной прибыли; разочарование и недовольство он вымещал на Девятой команде.
На тренировках он гонял мальчишек, как никогда раньше, до полного изнеможения, так что некоторые даже до койки самостоятельно добраться не могли.
Хуже всего пришлось Плаксе, который едва ли не через день попадал в импровизированный медотсек Талу – из-за истощения, мышечной усталости и обезвоживания. Обычно мальчику вкалывали какой-нибудь нейрогенный дженерик, убеждавший мозг, что он вполне способен тренироваться вопреки протестам тела. На какое-то время Плакса исчезал, потом возвращался во двор – с темными кругами под остекленевшими глазами.
Как ни странно – и это беспокоило Сего, – мучения команды не доставляли Озарку видимого удовольствия. Обычно наставник смеялся, когда кто-то из его подопечных падал от усталости. Теперь же, наблюдая за тем, как они работают в поте лица, он демонстрировал полнейшее безразличие.
Согласно условиям сделки, Талу должен был отпустить Сего за несколько дней до поединка в «Лампаи». Мюррей обязался позаботиться о том, чтобы мальчишка