– Потому что вам нечего терять, – ответил он. – Какая разница, умрете вы сейчас или через неделю?
Я не знал, что сказать, был в полном замешательстве. Не мог поверить в то, что слышу.
– Куда? – спросил я.
– Это будет путешествие всего на семь дней, ни днем больше, – сообщил он.
– Это невозможно, честное слово. Даже не пытайтесь меня уговорить, – ответил я.
– Всего семь дней, – повторил он. – Если по истечении этого времени вы будете думать так же, как сейчас, я даю вам слово, что сам снова приведу вас сюда и сделаю то, что вы сочтете нужным.
Я был слишком утомлен, чтобы сразу принять решение, я не знал, что делать и что говорить.
– Какое значение имеет неделя для того, у кого слишком много времени? – настаивал он. – Пойдемте со мной.
Я продолжал стоять в нерешительности. Может быть, он был прав? Что может потерять человек, который уже все потерял?
– Пойдемте, – повторил он.
С моей стороны было бы безумием идти с совершенно незнакомым человеком, даже не зная куда, хотя, если подумать, что еще худшего может произойти? Чего может бояться тот, кто хочет умереть?
Глава IV
Путешествие
Мы пошли вместе, он впереди, а я следом за ним. За все время не проронили ни слова. Шли по узкой тропинке, заросшей кустарником. Дороги почти не было видно. Только луна освещала ее.
– Как вас зовут? – вдруг поинтересовался мой спутник.
– Маркос, – ответил я. – А вас?
– Самин, – сказал он.
– Простите, как? – спросил я с недоумением.
– Самин, – повторил он. – Это имя происходит из языка кечуа, на котором говорили инки, – пояснил он. – Можете называть меня так.
Несомненно, этот человек был очень странным и загадочным. Возможно, именно это и стало причиной того, что я последовал за ним и принял его предложение.
Мне даже не было интересно, куда мы идем, я просто машинально шел за ним, позволяя вести себя и ничего при этом не ожидая.
Тропинка сузилась и вышла на открытую, окруженную деревьями площадку, на которой стояла машина. Самин достал из кармана ключ, открыл дверь со стороны пассажира и жестом пригласил меня сесть. Я так и сделал, не задавая вопросов. Затем он сел за руль, завел двигатель и поехал в сторону склона, который вывел нас на второстепенную дорогу.
Самин включил плеер, и заиграла песня Hurt Джонни Кэша. Я слушал ее, когда мне было грустно, но это не помогало: настроение не поднималось, а грусть усиливалась. Наверное, именно это мне было нужно, потому что мне нравилось цепляться за грусть, чтобы чувствовать себя лучше, даже если это кажется нелогичным: ты ощущаешь настолько сильную привязанность к грусти, что не можешь с ней расстаться. Иногда у меня не было причин грустить, и все же я грустил, как будто не мог без грусти жить и должен был быть окутан ею.
Собственно, с этого все и началось, поскольку в последнее время грусть исчезла, а вместо нее появились безразличие, равнодушие и полная апатия. По крайней мере, когда мне было грустно, я мог что-то чувствовать