В общем, по совету отца Йозапаса Мартин Уайт скорым шагом отправился на вербовочный пункт US ARMY, предпочтя службу в армии полновесному сроку в тюряге. Кстати, с тех времен в голове у дедули оставались еще кое-какие религиозные «тараканы» вроде привычки называть детей библейскими именами. В общем, в армии из Мартина сделали водилу, и полгода он честно крутил баранку военного грузовика, возя по маршруту «Большого красного ядра» от нормандских причалов к линии фронта продовольствие, ящики со снарядами и канистры с горючим. Однако ему пришлось и по-настоящему повоевать с «джерри». В начале 1945-го, после того как эсэсовцы надрали задницу 1-й американской армии во время «Битвы за выступ» в Арденнах, приказом Эйзенхауэра весь чернокожий вспомогательный персонал (всяких кашеваров, парикмахеров и прочих сапожников, шоферов и землекопов) из-за нехватки личного состава направили на пополнение боевых подразделений. Так покойный дедушка попал в пехоту и провоевал там несколько последних военных месяцев.
Как уж он там воевал, дедуля особо не распространялся, хотя успел получить пару медалек и заработать тем самым причитающуюся ветеранам войны небольшую пенсию. Правда, говорил, что именно там он научился стрелять и даже убил кого-то лично. Умение стрелять немного помогло ему в 1950-е, когда он поучаствовал в нескольких разборках с пуэрториканцами, вот только никакой выгоды из этого он не извлек (сам говорил, что если бы тогда был порасторопнее, сейчас владел бы баром или еще чем приносящим доход, но, увы, все надо делать вовремя).
Но при этом до конца своих дней дедушка любил рассказывать внукам, какое это было замечательное время, может, самое лучшее в его жизни. И только много позднее, когда Том стал постарше, дедуля внятно объяснил, почему война была для него столь замечательной. Оказывается, дедуля тогда в изобилии поимел белых женщин, чего ему и ему подобным в Штатах по жизни не светило ни до того, ни после. Старикан никак не мог забыть те свои похождения и с удовольствием вспоминал, какие классные были эти немки. Причем, как выяснил юный Томми, дедушка практически никого из них не взял силой (то есть во время войны было, но две-три, не больше). Зато сразу после победы (а дедулю демобилизовали только через полгода) доведенные до нищеты, вполне порядочные на вид немки охотно отдавались первому встречному, хоть негру, хоть индусу, за пару чулок, банку консервов из армейского пайка или пачку сигарет. Как видно, очень кушать хотели…
Нельзя сказать, что Том решил пойти в морскую пехоту только из-за этих охотничьих рассказов, хотя романтика дальних странствий все-таки играла здесь не последнюю роль, несмотря на то, что времена сильно изменились и перед глазами у него маячил и другой, куда менее радостный пример. Неизвестно, как воспринимал рассказы старого Мартина его сын, отец Тома, Соломон, но, когда его призвали на военную службу, он воспринял это известие с некоторым энтузиазмом – иначе в течение пары лет он, по примеру большинства приятелей