– Что-то тут не вяжется. Наверное, я неправильно расслышал.
– Ой, кажется, дела плохи.
На Западном тракте показался всадник. Конь под седоком настолько обессилел, что едва переставлял ноги. Было видно, что животное безбожно загнано. Только вины всадника в этом быть не могло – он был привязан к седлу и находился без сознания.
Горт бросился вперед и поймал коня за уздцы. Животное не сопротивлялось – силы у него кончились.
Хект и Ренфрау подошли ближе. Стряслась какая-то беда. Лошадь и всадник были покрыты засохшей кровью – своей и чужой.
– Огьер, – сказал Пинкус, – на три четверти мертвый.
– Они нам солгали, – отозвался Хект.
– Те святоши? Да ты шутишь. Быть того не может, чтоб священник да соврал. Но – нет. Они тут ни при чем. Взгляни на раны.
Пайпер вместе с Ренфрау обошли вокруг скакуна, который совсем поник и опустил голову до самой земли. Хект отвязал Огьера, и Горт с Феррисом стащили его на землю.
– Он будто с медведем бешеным столкнулся, – задумчиво протянул Хект. – Или с голодным львом.
– Львом? Какие львы, Пайп? В этих краях никаких львов не видали со времен Древней Бротской Империи.
– Да, – согласился Ренфрау. – В древности их использовали в кровавых забавах. Может, они и потом изредка забредали, перейдя через Гибр-аль-Тар, но ко временам праманского завоевания их истребили даже на дальних берегах Родного моря.
– Мне это знать совершенно незачем.
Рука у Хекта слегка заныла – амулет реагировал на остаточное волшебство, исходившее от коня и всадника. Они явно столкнулись с чем-то или кем-то весьма могущественным.
Вокруг начали собираться зеваки из «Рыцаря жезлов». Хект и Ренфрау отгоняли их, пока Горт расспрашивал бывшего дезертира.
Огьер был весь покрыт кровью, но раны его оказались не смертельными. Хотя за жизнь ему побороться придется – раны от когтей всегда начинали гноиться.
Один из постояльцев «Рыцаря жезлов» признался, что немного знаком с целительством. Когда его убедили, что никто не собирается доносить на него церковникам, он взялся лечить раненого.
У служителей епископальной чалдарянской церкви начиналась настоящая шизофрения, когда речь заходила о силах, связанных с Орудиями Ночи. Они выступали против любых сношений с колдунами и ведьмами, хотя некоторые из самых высокопоставленных церковников как раз и считались самыми могучими волшебниками. Тех же, у кого обнаруживался соответствующий талант, но кто не принадлежал церкви, часто преследовали. Особенно когда в дело вступали охотники на ведьм из особого ведомства.
– Ну и? – спросил Хект, когда Пинкус наконец закончил расспросы. – Что он тебе рассказал?
– Сплошная ирония судьбы.
– Какие ты, оказывается, выражения знаешь.
– Ладно, не издевайся. Сейчас все расскажу разом. А потом надо двигать отсюда.
– Давай