«Дом» оказался каменным поместьем, ненадежно примостившимся на вершине древнего известнякового холма. Трудно было назвать его крепостью в полном смысле этого слова, но, пожелай хозяева не пустить чужака на порог, тому непросто было бы прорваться внутрь.
Спустя четверть часа после появления совершенного внук Ланна Тульдса уже галопом мчался на юг в Антье, заодно поднимая тревогу на заставах.
По пути мальчишка наткнулся на один из патрульных отрядов графа Реймона, и его отвели в лагерь, разбитый возле старой бротской дороги. Дорогу эту называли Внутренним трактом, и проходила она по западному берегу реки Дешар, которая в тех краях издревле служила границей между Коннеком и Ормьенденом – землей, где теснились бесчисленные графства и крошечные княжества, чьи правители хранили верность кто Граальскому императору, кто патриарху, кто королевствам в соседней Фиральдии. А некоторые даже – Арнгенду или Сантерину из-за обязательств, возникших в силу заключенных между дворянами браков. Всего в восьми лигах оттуда, за полоской ормьенденской земли, на которой располагались так называемые княжества Имп и Ману, начинались суровые гролсачские просторы. Граф Реймон собирался ударить по предполагаемым захватчикам, вознамерься те воспользоваться Внутренним трактом, ведь именно по нему в Коннек в прошлый раз пришли наемники из Арнгенда. В случае нападения граф был готов к отчаянному сопротивлению, ведь после захвата восточных болотистых земель Коннека страна оказалась бы отрезанной от помощи Граальской Империи.
Гаритовы шпионы в Гролсаче прознали про репрессальные грамоты Безупречного, и граф намеревался истребить любого обладателя такой грамоты, прежде чем тот успел бы добраться до восточных коннекских городов.
Антье притягивал захватчиков как магнит. От этой твердыни уже не раз уходили несолоно хлебавши патриаршие мерзавцы.
Граф не удостоился благословения герцога Тормонда. Герцог изо всех сил цеплялся за свои иллюзии и все еще верил, что Безупречный сдержит слово и не тронет Коннек в благодарность за то, что его жители помогли ему в священном походе против Кальзира. Тормонд не понимал, что Безупречный не считает себя обязанным держать слово, данное еретикам. Ложь ведь вовсе и не грех, если лжешь неверным.
Услышав вести, граф Реймон тут же снялся со стоянки и уже через два дня достиг Артлан-анде-Брита. Пока его солдаты разбивали лагерь подле поместья, упрямый и вспыльчивый повелитель Антье вызвал брата Свечку к себе.
– Снова нас с вами, совершенный, свели отчаянные времена, – тепло поприветствовал Гарит монаха.
– Бытие циклично, все пересекается между собой, – отозвался тот. – Даже когда крепнет зло. Да еще ремесло у нас с вами такое.
– Расскажите мне о тех гролсачских наемниках.
– Не могу.
– Не хотите? – Граф Реймон знал о причудах мейсальской веры: некоторые мейсаляне ни за что не желали вступать на путь войны, даже когда на них обрушивалась беда.
– Не могу.