своих планов, полагался на содействие императора Александра, хотя государь не подавал к тому ни малейшего повода. Питая такие замыслы, Бернадотт старался отклонить союзников от вторжения за Рейн, которое, по его мнению, могло побудить французов к поголовному ополчению, и потому он предлагал ограничиться объявлением, что война ведется не против Франции, а против Наполеона
18. При всей несбыточности надежд принца, нельзя не заметить, что положение Французской империи подавало к ним повод. Наполеон, повсюду окруженный неприятелями, угрожаемый изменой, находился в безвыходном положении, не имея ни войск, ни средств для ведения войны. Крепости в Германии, сильно вооруженные и занятые французами, стоили им ста сорока тысяч человек гарнизонами и огромных сумм; во Франции же для обороны пограничных пунктов оставались одни лишь депо, да и вооружение этих крепостей было весьма недостаточно. Финансы были истощены столько же, сколько и вооруженные силы. Общинные имения, назначенные для покрытия дефицитов 1811,1812 и 1813 годов, не находили покупщиков. Состояние народного духа не подавало надежды на дружную оборону страны. Войска по-прежнему были готовы пролить свою кровь до последней капли, но роптали гласно, сочувствуя общему неудовольствию. Народ, разочарованный в непобедимости Наполеона, утративший к нему доверие, убедился, как может быть пагубен произвол гениального властителя. В продолжение двадцати лет французы вели наступательные войны, вторгались в чужие земли, занимали столицы иностранных государств, пользовались средствами покоренных ими стран как законной добычей. Теперь – когда настало время расплаты – уныние овладело всеми. Не было единодушия, спасшего Францию в 1792 и 1800 годах. Славолюбие, столь свойственное французам, уступило место равнодушию к общему делу и желанию тишины и спокойствия.
Еще при отъезде Наполеона из Дрездена, пред Лейпцигским сражением, он поручил своей супруге Марии-Луизе истребовать постановление Сената на вызов конскрипции 1815 года в числе ста шестидесяти тысяч человек и, сверх того, на чрезвычайный набор ста двадцати тысяч человек из молодых людей, подлежавших конскрипции в 1812, 1813 и 1814 годах и уже уволенных от военной службы. Сенат, исполняя волю своего повелителя, обнародовал требуемые декреты, но осуществить их на деле было весьма трудно. Конскрипты 1815 года, едва достигшие 18- или 19-летнего возраста, не могли переносить походных трудов и лишений, и Наполеон, убежденный в том на опыте, вызвал конскрипцию 1815 года, единственно с целью образовать из нее гарнизоны и запасные войска. Что же касается до ста двадцати тысяч конскриптов прежних лет, то призыв их мог возбудить в народе общее неудовольствие, и потому, для облегчения набора, было приказано освободить от службы не только женатых, но и всех считавшихся необходимыми для своих семейств. Само собой разумеется, такие ограничения значительно уменьшили число конскриптов: оказалось, что вместо предположенных ста двадцати тысяч человек можно было набрать не более шестидесяти тысяч. Чтобы укомплектовать армию, Наполеон решился вызвать на службу холостых
