Если бы все вышло именно так, как он запланировал – а все к тому и вело, – он бы сделал для города больше, чем простой житель. Он бы стал неотъемлемой частью Нового Орлеана, о чем и подумать раньше не мог. Конечно, для Коннора это был необычный опыт, но он чувствовал, что поступал правильно. Ему не нужно было привыкать к новому месту, потому что это был его родной город, который только и ждал его возвращения. Коннору просто необходимо убедиться, что в этот раз никто не встанет у него на пути.
Мама, вероятно, думала, что желание Коннора сделаться музыкантом было сродни юношескому бунту против намерений его родителей запихнуть его в колледж, затем пристроить в фирму отца, женить на местной красотке, например из семьи Лабланк, и помочь обосноваться в особняке не дальше трех кварталов от отчего дома. В будущем, возможно, все так и получится. За исключением неприятных заголовков таблоидов и его долгого пребывания вдали от дома, матери было не на что жаловаться. Тем не менее она не оставляла надежды на то, что в скором времени сын обзаведется женой, большим домом и детишками…
Как ни странно, мысли его вернулись к Виви.
Если бы он всерьез вознамерился поселиться в родном городе, то ему пришлось бы заключить с Виви перемирие. Прийти к некоему соглашению. Им бы в любом случае пришлось бы тут и там пересекаться из-за родителей и общих друзей, в общем, трудно было проигнорировать друг друга.
Слава дает свои преимущества, но у Виви был хороший козырь. Люди ее уважали и прислушивались к ее мнению. Попытайся он представить себя в более выгодном свете, на это бы никто не купился, если бы только Виви сама этого не одобрила. Черт побери, ты даже не сможешь называться достойным человеком, если проживаешь в одном городе с Виви, которая тебя ненавидит. Людям может нравиться Коннор по разным причинам, но все без исключения любят Виви и уважают ее мнение. Чем дольше она будет его ненавидеть, тем сильнее народ озаботится вопросом «почему?». Какова бы ни была причина, жители во всем обвинят Коннора.
Боже, как же его это раздражало!
Пока Виви чудесным образом выказывала учтивость и вежливость во время обеда, Коннор предполагал, что ее любезность закончится в тот момент, когда она узнает, что он рассчитывал вернуть себе то, что она, безусловно, считала сейчас своей прерогативой.
Виви будет в бешенстве. Коннор с нетерпением ждал этого. Нет, подумал он, прокручивая в голове эту мысль в свете недавних умозаключений. Ему не требовалось ее одобрения – хотя оно пришлось бы кстати – нет, ему хватило бы ее снисхождения. Он ничего не добьется, если станет забрасывать ее тухлыми яйцами.
Коннор едва ли осознавал, что неотрывно смотрит на парадную