Успокоившись, она тихо проговорила:
– А ты разве об этом саде знал?
Дикон кивнул.
– Мне Марта говорила, что есть тут где-то сад, куда вход заказан, – ответил он. – Мы ещё гадали, как-то он выглядит.
Он замолчал и обвёл взглядом дивные заросли вокруг – его круглые глаза как-то странно засветились.
– Ой, сколько здесь по весне гнёзд будет! – воскликнул он. – Лучше места для гнездовий во всей Англии не сыскать! Никто сюда не заходит, кругом заросли, вей себе гнёзда, да и всё! Как это все птицы с нашего края сюда не слетелись, не пойму!
И снова Мэри тронула его, сама того не заметив, за руку.
– А розы здесь будут? – тихо спросила она. – Ты можешь сказать? Или они все погибли?
– Да что ты! Розы? Погибли? Да не могут они все погибнуть! – ответил Дикон. – Глянь-ка!
Он шагнул к ближайшему деревцу – оно было старое-престарое, ствол весь зарос лишайником, спутанные ветви и вьющиеся растения свисали с него до земли. Дикон вынул из кармана складной нож и открыл одно из лезвий.
– Тут много мёртвых веток, их надо срезать, – пояснил он. – И старых веток немало, но есть и новые. Вот, скажем, эта. – И он указал на веточку, которая была не серая, сухая и твёрдая, а зеленовато-коричневая.
Мэри благоговейно притронулась к веточке.
– Эта? – спросила она. – Ты думаешь, она живая? Совсем-совсем живая?
Дикон ухмыльнулся.
– Да, она шустрая, совсем как мы с тобой, – подтвердил он, и Мэри вспомнила: Марта как-то ей объясняла, что «шустрый» значит «живой», «бойкий».
– Я рада, что она шустрая! – воскликнула она тихонько. – Вот бы все веточки здесь были шустрые! Давай обойдём сад и посчитаем, сколько их всего таких.
От волнения у неё перехватило дыхание, но и Дикон тоже был взволнован. Они стали переходить от деревца к деревцу, от куста к кусту. Дикон держал в руке нож и рассказывал ей всякие чудеса.
– Они одичали, – говорил он, – но тем, что посильнее, это только пошло на пользу. Слабые погибли, а те, что посильнее, росли и росли – прямо на удивление. Вот посмотри! – И он пригнул к земле толстую серую ветку, которая казалась совсем сухой. – Кажется, будто она засохла, только это не так. Я её подрежу пониже и посмотрю!
Он стал на колени и подрезал близко к корню.
– Так и есть! – воскликнул он с торжеством. – Что я тебе говорил? Внутри она зелёная. Гляди-ка!
Мэри уже стояла на коленях и во все глаза смотрела на срез.
– Если нутро у неё зеленоватое и сочное, значит она живая, – объяснял Дикон. – А вот когда она вся сухая и ломкая, как вот, к примеру, эта, тогда уже всё, не поможешь! Вон здесь какой корень громадный, из него сколько веток растёт, и если всю сушь срезать, а корень как следует окопать и удобрить, то… – он смолк и, подняв голову, оглядел вьющиеся и ниспадающие на землю побеги, – то летом здесь будет прямо фонтан из роз!
И они снова пошли от куста к кусту, от дерева к дереву. Нож у Дикона в руках так и мелькал, он умело отсекал мёртвые сучки и безошибочно определял, в