Когда он втолкнул ее в спальню, Руби увидела высокие двери, ведущие на балкон с кованой решеткой, но внимательнее рассмотреть вид, открывающийся с него, она не успела: сзади раздался звук расстегиваемой молнии.
– Подожди-ка! – сказала Руби, поворачиваясь и складывая руки на груди.
Не обращая внимания на ее слова, Кэл осторожно толкнул ее в плечо. Наткнувшись икрами на край кровати, она не удержала равновесия и упала. Она тут же села, и платье сползло с ее груди, открывая взору Кэла красный кружевной бюстгальтер.
– Я же говорила, что не люблю, когда меня торопят, – попыталась возмутиться Руби, но задохнулась, глядя, как он встает на колени на кровать, плотоядно улыбаясь.
Длинные пальцы сомкнулись вокруг ее лодыжки.
– А я и не собираюсь тебя торопить, – тихо ответил Кэл, и от его голоса Руби затрепетала.
Он снял босоножку с ее ноги, бросил через плечо и начал массировать ее ступню. Руби выгнулась и застонала, чувствуя, как тепло ползет по голени и подрагивают мышцы бедра. Кэл ласкал пальцами ее ногу, пока она окончательно не расслабилась, а потом взялся за другую ступню. У Руби чуть не остановилось сердце, когда Кэл поднес ее к губам и прикусил кожу на ступне. Руби не сразу поняла, что Кэлу удалось найти эрогенные зоны, о существовании которых она раньше и не подозревала. Его мозолистые пальцы оглаживали ее ноги, и она не могла и не хотела сдерживать стоны наслаждения.
После прикосновения его пальцев осторожные поцелуи казались еще более нежными, и Руби с трудом осознала, что он делает, когда Кэл потянул вниз ее трусики. Она приподняла бедра, чтобы помочь ему, и только когда он задрал подол ее платья и она ощутила прикосновение прохладного воздуха к распаленной плоти, Руби подняла голову и в благоговейном ужасе уставилась на Кэла, понимая, что полностью открыта ему.
– Что ты делаешь? – хрипло выдохнула она, пытаясь отдышаться и утопая в изумрудной глубине его глаз.
– Хочу попробовать тебя на вкус.
– Нет, не надо, я… – запротестовала Руби, но протест сам собой сошел на нет, когда язык Кэла начал вычерчивать узоры на внутренней стороне ее бедра.
Руби услышала глубокий страстный стон и только потом поняла, что стонет она сама. Она откинулась на подушку, не в силах противостоять этому мучительному наслаждению.
– Хорошая девочка, – удовлетворенно рассмеялся Кэл, и если бы Руби могла связно думать о чем-то, она страшно разозлилась бы на него за этот покровительственный тон.
Но она не могла даже слова вымолвить, теряясь в невообразимых ощущениях, пока его язык и губы подбирались к сокровенному месту. Кэл ухватил ее за бедра, не давая свести ноги,