Поступь Хели. Ирина Итиль

разбогатевшая на торговле шелком. И, как потом выяснилось, оружием. Но папа так втюрился в мою маму, что готов был забыть про клан и жениться на ней в первую же неделю знакомства. Он был в составе торговой делегации, которая приехала судиться за испорченный товар. Мама разнесла иск в пух и прах, отстояла честь своей конторы и производства Цверги. – В голосе Даану проскочила ирония. – Папа пришел к ней вроде бы ругаться или даже хотел вызвать на дуэль, но ругани не получилось. Говорил, что мамин острый ум, ослепительные аргументы и мини-юбка, мода на которые до Муспельхейма еще не дошла, переубедили его. Да так, что папочка остался в Цверги навсегда. Пока она в суде защищала всяких отморозков, меня воспитывал отец, так и не получивший рабочую визу. Веер, – Даану бережно подняла его с пола и положила на колени, – наследие его семьи. Он учил меня драться и, когда я в девять приручила духа, испек торт.

      Через год мама получила крупное повышение и вошла в консервативную политическую партию. В ту пору эти консерваторы решили отбросить Свартальхейм на сто лет назад, в славную эпоху Галар Клох, Каменной чумы, снова закрыть границы и вернуть грамматической категории истины прежнее значение. Когда мне было двенадцать, она бросила нас с отцом ради карьеры: будущему депутату негоже иметь мужа-иждивенца и полукровку-дочь. Три года назад я узнала, что все это время, – Даану почти шипела от злости, – отец состоял в подпольной политической организации, и она время от времени устраивала беспорядки в рабочих кварталах, поджигала склады и грабила поезда с сырьем. Но главным в их манифесте было уничтожение реликвии Цверги, священного артефакта, дающего маминой партии небывалую власть. По лицу хельхейм вижу, что он уже догадался, что это «Полный рунический словарь» в семи томах – дополненная редакция профессоров Зняка из Хели, Рианнона из Цверги и Манна из Асгарда.

      Даану перевела дух, шумно откашлялась и продолжала в полной тишине:

      – Понятное дело, что у них ничего не получилось. Отца поймали. Он успел передать словарь, который я распотрошила и спрятала в двух местах. Я проходила по его делу как свидетель. Мать выступала в обвинении. Уже тогда я окончательно поняла, что она меня ненавидит и не верит ни единому слову в защиту отца. И тогда я солгала под присягой. Сказала, что это был ее план и часть словаря уважаемый суд сможет найти в квартире в верхнем квартале, снятой на ее имя. «Домик на скале» – называла она его. Иногда мы встречались там, когда на нее находило хорошее настроение. Никогда не забуду ее глаза, – безжизненным голосом пробормотала она, – глаза, полные удивления, страха и… обиды?.. Она в суде схватила меня за воротник и ударила по лицу за ложь. Обручальное кольцо, как оказалось, она все еще носила. – Даану провела пальцем по шраму.

      – Половину книги нашли. Мама была уничтожена. Отец отправился за решетку, а потом сослан вниз, на рудники, и там пропал без вести. Скорее всего, его тихонько убили в темном закоулке, потому что смертная казнь в Свартальхейме запрещена. В ту ночь, когда маме вынесли приговор, я собрала вещи, выгребла все деньги, что нашла, и сбежала в