Литературу, историю и русский язык я любила. С геометрией, алгеброй, физикой справлялась – заставляла себя, но справлялась. Сложность была с узбекским языком, и не потому, что я ленилась. Однажды учитель узбекского, диктуя нам для перевода текст, произнес: «Вокруг пионерского лагеря протекала большая речушка». Говорю ему: «Суффиксы – ушк- и – юшк- уменьшительно-ласкательные. Речушка не может быть большой». Он усмехнулся: «А, вот так вот? Понятно». Обиделся. Предупредил экзаменационную комиссию: «Если Винер поставите пятерку, буду жаловаться в высшие инстанции». Поставили четверку, и я получила серебряную медаль.
Вне конкурса идти не могла, должна была сдать один экзамен, по профилирующему предмету, но только на пять. Профилирующим была химия. Сдала на четыре. Готовиться еще к трем экзаменам не захотела. Диплом и медаль отнесла в институт физкультуры. Медаль в приемной комиссии разглядывали долго и с явным интересом. Медалисты к ним не шли. Меня зачислили.
Борис Винер:
Проследить за экзаменами сестры родители не смогли. В то лето они повезли меня к морю, в Гурзуф.
Мама негодовала. Она хотела, чтобы дочь была образованная, с дипломом медицинского института.
На третьем курсе поехала в Москву узнать, что нужно для поступления в аспирантуру. Родители считали, что я обязательно должна стать кандидатом наук, а в какой области знания, не так уже и важно. Мне рекомендовали подготовить исследовательскую работу. Вернулась в Ташкент, перешла на заочное отделение, набрала экспериментальную группу и стала замерять детям пульс, определять зависимость частоты сердцебиения от нагрузки. Ползанятия командовала: «Присесть-встать! Присесть-встать!» Но увидела, какие дети талантливые, как слушают музыку, как искренне стараются. Поняла, что теория и диссертация – ерунда в сравнении с тем, что они могут делать. «Суха, мой друг, теория везде, а древо жизни пышно зеленеет!»[4] – стала тренером.
7
Я очень хотела девочку. И до сих пор вижу эту девочку. Голубые глаза, кудрявые волосы до плеч, синее платье, белый кружевной воротник. Мечтала, что она будет со мной в зале.
Родился сын. Сказала: «Сын?! Не нужен мне сын. Не стану фигуру из-за мальчика портить». А он как-то это услышал, младенец, и отвернулся от груди, когда его принесли. Я расстроилась ужасно. Подумала, что знать он меня не захочет и кушать то, что ему кушать положено, не станет. Так поняла, что я мама, а мальчик или девочка у меня, не имеет никакого значения.
Вышла замуж сразу после института. Все вокруг были тупые. Ни литературы не знали, ни музыки. Ничего не знали, что знала я. Но надо было выйти когда-нибудь. Он был тренер волейбольной команды. Начинал шуметь, что ребенок маленький, а я на работу хожу. Один раз дверь закрыл. Я взяла телефон и как звезданула! Хорошо, не попала в голову. Телефон разбился на кусочки. Ушла. В одном, как говорится, галстуке. И с сыном.
Я смелая, Лев по гороскопу. В восемнадцать лет мне попалась книга