Бежит он что есть мочи,
Торопится домой.
С тех пор и дни и ночи
Он бродит сам не свой.
И дом родимый тошен,
И с близкими разлад,
А новые галоши
Насмешливо блестят.
Едок таит заботу,
И молчалив, и тих,
Как вдруг в одну субботу
Его уносит тиф.
Вдова лежит, рыдая,
Не в силах слез унять.
«Сходи в Комбед, родная, —
Советует ей мать. —
Возьми там разрешенье
На гроб и три свечи,
На вынос, погребенье —
О всем похлопочи».
Контора очень близко,
Но заперт Домкомбед,
И на дверях записка:
«Приема в праздник нет».
Но председатель Громан
Живет в квартире два,
И, может быть, он дома!
К нему идет вдова.
Как видно, председатель
Был дома очень прост:
Сидит в цветном халате,
Расчесывает хвост.
«Спасите! Злая сила!
Рассыпься, сатана!» —
И с воплем закрестила
Нечистого она.
Он стал белее снега;
Разинув дико рот,
Взревел и вдруг с разбега
Вскочил в водопровод.
Из крана пламя пышет,
От грома дрогнул дом
Весь от земли до крыши,
И смолкло все кругом.
Но с той поры на годы
Нам не избыть беды:
Хоть есть водопроводы,
Но нет и нет воды.
Луна
Ночью, когда наступает тишь,
К жабе прилетает летучая мышь.
Говорит о том, что мертва луна,
И о том, что ночь темна и длинна.
Пресвятая Дева, помилуй нас!
Добрый сон бежит от испуганных глаз,
Оттого что ночь длинна и страшна.
А дурного не надо сна.
Далеко в темный лес заехал граф,
Преследовал вепря он.
Перед ним душистое море трав
И старые сосны со всех сторон,
А вепря запутался след.
Уж луна с небес льет холодный свет —
Граф обратно скачет на резвом коне
Вдоль узких лесных дорог
Туда, где звенит охотничий рог.
Два зеленых глаза горят в вышине…
Он взглянул и видит рысь на сосне,
А за ней на небе круглая луна.
Шкура рыси, как медь, красна.
На него спокойно глядит она
И кажется кошкой большой,
Рыжей кошкой, совсем не злой.
Тогда граф берет арбалет,
И в голову рыси летит стрела:
Рысь упала на землю. Лунный свет
Вдруг погас. Настала черная мгла.
Тишину прорезал в тот же миг
Человеческий отчаянный крик:
– Луна!.. Луна умерла! —
И стало так тихо потом,
Что слышно, как шепчутся лист с листом.
Граф рыси нигде найти не мог,
И, крестясь, он поехал своим путем
Туда, где звенел охотничий рог.
Но странный графу приснился