Я помотала головой. У меня ничего не было, каменные четки лежали в кармане передника, а Птица уже уселась на носу лодки и терпеливо ждала нас. Мы отплывали от острова очень быстро, и все же я успела увидеть, что он лежит на воде, как брошенное нерадивой пряхой веретено. Я нащупала в кармане четки, но сил, чтобы сжать их, у меня не хватило. Птица сидела на корме лодки и смотрела туда же, куда и я, – на остров-веретено и на могилу старика, что остался теперь там навсегда.
Лурда и ее дочери
На Элише очень много людей.
– Тебе будет здесь хорошо. Не так одиноко, как там, где ты жила до сих пор, но и не очень суетно, как на других островах, – сказал Человек-Солнце, которого здесь все звали Ралус-странник.
Мне стало страшно от мысли, как живут люди на других островах, если их там еще больше, чем на Элише. Наверное, они ходят строем и только по очереди, чтобы не сталкиваться друг с другом.
Я провожала Ралуса до берега. Мы шли по широкой тропинке, такой широкой, что пять человек могли бы пройти по ней, взявшись за руки. По обе стороны стояли огромные дома. Ралус сказал, что это называется «улица». Я не спрашивала у него, куда он меня ведет, я просто смотрела на все и запоминала: как стоят на земле дома, как растут чахлые кусты, как клюют что-то маленькие приземистые птицы с короткими крылышками.
Лурда и три ее дочери жили на острове Элиша, самом крайнем из всех Семи островов (если не считать моего острова-веретена, конечно). Человек-Солнце привез меня туда поздним вечером четыре дня назад. Он нес меня в темноте, от усталости я ничего не видела, не понимала и даже не могла разлепить глаза. Потом он постучался в какой-то дом, и ему открыла высокая толстая женщина. Она ахнула и сказала:
– Входите, входите же скорее!
Они посадили меня на стул, а сами шептались долго и сердито. Потом толстая женщина налила в корыто воду и велела мне раздеться и залезть в него. Человек-Солнце ушел, не сказав ни слова. Я сидела неподвижно на стуле, а потом вдруг начала падать. Толстая женщина охнула, подхватила меня и сама раздела, усадила в корыто, долго терла меня какой-то жесткой тряпкой, ворчала что-то про мои волосы, они ей не нравились, но других у меня не было. Кажется, я так и уснула в этом корыте, потому что, когда пришла в себя, было уже утро, я лежала на узкой кровати, одетая в какую-то длинную рубашку, а вокруг меня столпились три девочки с белыми волосами и очень синими глазами.
Я смотрела на них, а они – на меня. Потом одна, самая высокая, сказала:
– Смотри, у нее черные волосы.
– И прозрачные глаза, – ответила другая, поменьше.
– Эрли, дурочка, что ты болтаешь, прозрачных глаз не бывает!
– А у нее прозрачные!
– Просто очень светлые!
– Где мама ее взяла?
Тут в комнату зашла толстая женщина, увидела меня и сказала:
– А, проснулась! Вот и хорошо! Сейчас я тебя покормлю, а потом будем знакомиться.
Она выгнала девочек из комнаты, поставила на стол чашку с рыбным бульоном и даже хотела покормить меня с ложки, но