Хороша задумка, но не про нас, поостыл я. Пацаны согласятся с тем, что блинчик этот – водоём, в нём бегемот бултыхается. Куда им деваться, мне кулак только под станком показать – закивают. Девчонки – эти потребуют доказать, что глаза и уши над водой – бегемота под водой. Докажу, если только снизу дощечки – под водой – вылеплю всего бегемота: туловище, ноги, хвост… А, если пьёт по брюхо в воде, осенило меня. Пожалуй, выход. Целых четыре детали лепить не надо – ноги. Ни черта не помню, с пальцами эти ноги или с копытами. А может быть, и вовсе с лапами перепончатыми – бегемот в воде же водится.
Довольный идеей, я принялся за работу.
Итак, к водоёму добавляется бегемот по брюхо в воде. Пластилин на дощечке в блинчик раскатать, – проще простого. Туловище без ног слепить – гениальная идея! Минус четыре ноги – неведомо, с пальцами, с копытами, с перепонками. Запросто. Носорогов рог сваять в рукавицах стрелка из «мосинки» – в двухпалках – оно потрудней станется.
Размятый брусок скатал в цилиндр, скульптурным стеком срезал кусок и размазал по дощечке – вода есть. Голова у бегемота… крупная. Прикинул, эдак одна четверть туловища. Не помнил, какая шея – заметная, нет. Решил, если не помню, – маловыраженная, практически без шеи. Отрезал от цилиндра было пятую часть, но, поприкинув, отрезал шестую часть: голова даже в пятую показалась всё же крупноватой. Шею не лепил: ну, не помню у бегемота шею – за ушами сразу загривок, под пастью грудь. Хвост и уши никак не получались, пришлось-таки снять рукавицы – эх, не ленись-заводись бородавки.
Составить всё в единое целое, и есть – любимое млекопитающее: бегемот.
Туловище положил посреди воды, с одной стороны приладил голову, с другой хвост. Оценил творение и остался недовольным: на ёлочку пресловутую чем-то похоже, только срубленную, на боку лежащую в снегу. Хвост – обрубок ствола. Обмял, тоньше сделал, укоротил и свернул колечком – подсмотрел, как у свиньи на соседнем станке. Воодушевлённый, пошёл дальше: наметил стеком пасть – закрытую: пьёт сквозь зубы. Клыки не лепил: помнил, что они необычные, тупые, будто спиленные. Но сколько их там в пасти? Да и вылепить их, потруднее будет рога носорога, даже без «армеек», всеми пальцами. Морда в целом смутила: казалось бегемот мой – с плотно закрытой, очерченной стеком пастью – улыбался до ушей. Но не исправлял, вокруг только нижней челюсти наделал концентрических выборок: круги по воде расходятся.
Осталось только уши приделать, как прозвенел звонок с урока.
– Продолжай, продолжай, Франц, – включила мегафон Маргарита Астафьевна.
Я поспешил спрятать рукавицы под столешницу станка, но зоологичка из кафедры не показалась. То, что я один остался в мастерской, видела в мониторе, да и дежурная по классу от девчонок Марго, покидая мастерскую последней, доложила: «Маргарита Астафьевна! Закончили лепить. Франц Курт один остаётся. Он, похоже, никак не вспомнит своё любимое млекопитающее. Свою поделку поставлю на стеллаж, а остальные