– Ты не посмеешь!
– Да ещё как посмею!
Тут следующим лишился своей головы младший офицер «Чайки» . И его голову Питер в ярости выбросил за борт. Он стоял перед тремя несчастными, а кровь с лезвия топора всё капала на палубу.
– Я всё скажу, если отпустите? – в отчаянии закричал кок, – точно отпустите? – снова повторил несчастный.
Питер мог обещать сейчас всё, что угодно. Такое происходило не в первый раз.
– Да отпущу…
– Я видел где лежит золото, я покажу тайное место. Подсмотрел, когда капитан обедал. Там много , вам хватит…
– Ну пошли, покажешь, – добросердечно ответил Питер, и воткнул топор в палубу у ног связанных англичан.
Кок, с всё также связанными руками, вошёл в каюту, и показал на картину на стене. Разломав там пару душечек, Питер и взаправду завладел лежавшим там тяжеленным ларцом, окованным железом. Здесь как раз сгодился ключ, найденный у убитого им капитана Джекоба Купера. Открыл и просто обомлел. На вид было никак не меньше десяти тысяч венецианских дукатов! Ван Муш в волнении вытер враз вспотевший лоб своей окровавленной ладонью, и улыбнулся, показав свои белые, крепкие зубы.
– Вы отпустите меня? – с надеждой спросил кок.
– Конечно отпущу, друг мой. Сейчас же.
Капитан закрыл ларец на ключ, который повесил себе на шею и повёл уже счастливого англичанина к борту судна. Было заметно, как тот повеселел, рассчитывая на скорое избавление. Но тут Питер схватил того в охапку и бросил в море. Было слышно лишь, как плеснуло море под тяжестью тела несчастного. Оставшихся Питер ван Муш тоже потащил к борту.
– Помогите! Ведь мы открыли, где спрятано золото! – закричал испуганный негоциант.
– Что такое, капитан? Какое золото? – сразу подбежал один из пиратов, матрос Хайке Блюм.
– Да врут они, Хайке, – и Питер отвесив прощальную затрещину купцу, и бросил того за борт.
– Нет, Хайке. Это твой капитан лжёт! – засмеялся штурман-англичанин, – он разжился здесь горой золота!
Тут Питер бросил обоих пленных в море. Осмотрелся, и рядом никого не было.
– Хайке, пойдём тебе покажу. Может быть, там и найдём золото! – и капитан провёл матроса в каюту, – Вот, посмотри, – и указал на ларец.
Хайке Блюм улыбнулся, пытался приподнять, кивнул головой. Но, к своему несчастью, повернулся спиной к капитану, и тот мигом вогнал свой кинжал под левую лопатку Блюма. Тело стало оседать, Питер почти ласково смотрел в ещё живые глаза пирата, и почти нежно произнёс:
– Здесь немного. Это только моё…
***
Питер тяжело просыпался, давал о себе знать выпитый вечером ром. Он отодвинулся от женщины, самой лучшей дамы этого кабака на Кюрасао, мадемуазель Мадлен. Брала ведь за ночь по дукату, но она того стоила, как оценил вчера и сегодня Питер.
И тут, ему приснилось, что заговорили