– Поддерживаю! – воскликнул я. – Сила литературы, я считаю, в традициях и в памяти предков. Мы должны донести до будущих поколений зерно истины…
Ничего более умного и писательского в голову не пришло. Все-таки я мент, а не литератор. Но и мое высказывание, вроде, проканало.
Ковригин одобрительно крякнул и выпил. Опустошил бокал залпом, по-пролетарски, как и Сема с Люсей. Я было хотел посмаковать коньячок, пригубить сначала, но, глядя на сотрапезников, не стал привередничать и выделяться, тоже бахнул по-рабочекрестьянски. Когда разлили по второй, бутылка кончилась.
Но Ковригин тут же достал из тарахтящего холодильника бутыль самогона, заткнутую смятой газетой.
– О! Вот это другое дело, Велиарыч! – потирал ладони Сема, не обращая внимания на мои знаки и скрытые подмигивания.
Я пытался сигнализировать ему, чтобы они с Люсьен проваливали, куда и планировали. Но Кондейкин, увлеченный выпивкой и едой, не распознал мой невербал.
Напрочь позабыв мой инструктаж, он вдохновенно толкал тост с присказкой:
– Идёт девушка, оглядывается – за ней идёт парень, она опять оглядывается – парень идёт, опять оглядывается – парень всё идёт, снова оглядывается – а парня нет! Так выпьем за советских сантехников, чтоб они закрывали канализационные люки!
Люська заржала, писатель хмыкнул, а я улыбнулся.
После третьей организм наполнился приятным теплом, а Ковригин, наконец, начал свои расспросы.
– Ну-с, Вячеслав, – вскинул он на меня лохматую не по годам бровь. – Рассказывайте, о чем вы хотели меня спросить.
Если бы не борода и косматость бровей, на вид, я бы дал писателю не больше сорока, а нечесаным и небритым он выглядел на возраст члена политбюро. Под его рубахой просматривались крепкие жилистые руки. Коренастый по сложению, он выглядел отнюдь не хлюпиком. Как-то легко его тогда Светлицкий вытолкал со своей встречи с читателями… Наверное, Ковригин не очень-то и сопротивлялся, чтобы не разводить дебош. Позволил себя удалить с мероприятия, наступив на горло собственной гордости. Хм…
– Сильвестр Велиарович, – начал я. – Я много о вас слышал. Вот, хотел по своему рассказу посоветоваться. Его я не захватил, чтобы не навязываться, но при следующей встрече хотелось бы показать именно вам.
– Почему?
– Я не понес его в союз писателей. Понимаете, – я пояснил чуть потише, как бы инстинктивно: – я не совсем разделяю традиционные взгляды на современную литературу. В своем произведении мне хочется показать, как было на самом деле, а не как того требует партия. Он у меня в историческом формате написан. А в Литейске только два писателя, работающих в этом жанре, насколько я знаю. Вы и Светлицкий…
– Светлицкий! – вдруг скривился хозяин. – Это дилетант, а не писатель!
В это время Сема, наконец, увидел мои сигналы, или просто наелся и