Солдаты холодной войны. Филип Таубман

другая угроза холодной войны не была так опасна и не носила такой дестабилизирующий характер. Межконтинентальные ракеты фактически ликвидировали лимит погрешности в деле поддержания баланса сил ядерного устрашения. Для президента Дуайта Д. Эйзенхауэра, стремившегося поддерживать американскую военную мощь, стараясь контролировать расходы на оборону, советская ракетная угроза была вдвойне мучительна. Когда русские, как оказалось, стали быстро продвигаться в ракетной технологии, Эйзенхауэр подвергался испепеляющим нападкам за то, что допустил отставание Соединенных Штатов в ракетной гонке. Демократы и консервативные республиканцы нападали на него за «ракетный разрыв». Джон Кеннеди пришел к победе на президентских выборах в 1960 году, используя «ракетный разрыв» в качестве одного из ходов кампании против вице-президента Ричарда Никсона.

      Несмотря на шумиху, ограниченные возможности разведки Соединенных Штатов по поводу советских ракет давали неоднозначный результат. Такого же рода обвинения в отношении «разрыва в бомбардировщиках» были подвергнуты сомнению в 1956–1957 годах, когда приступил к работе самолет-шпион «У-2».[147] Необычный самолет, созданный и действовавший секретно в ЦРУ, проникал глубоко в советское воздушное пространство вне зоны действия советских противосамолетных ракет, поскольку он летел на высоте более двух километров. Камеры на борту «У-2» делали фотоснимки советских авиационных баз, показавшие гораздо меньшее количество бомбардировщиков, чем считалось ранее.

      Был ли «ракетный разрыв» еще одним миражем? Точный ответ очень многое значил для американской безопасности. Он требовал надежной информации разведки по большому кругу вопросов, включая количество советских ракет, радиус и точность их действия, размещение ракетных баз и прогресс в ракетной технологии с течением времени. Сбор разведданных, в свою очередь, зависел от развития новых шпионских технологий, которые могли бы позволить Соединенным Штатам фактически проникать глубоко на советскую территорию для того, чтобы выкрасть самые ценные секреты Кремля.

      Ученые и инженеры типа Дрелла и Перри отдавали весь свой опыт работе над изобретением и совершенствованием именно таких шпионских систем. 1950-е и 1960-е годы были временем, когда американские ученые, работавшие в тандеме с промышленностью и правительством, открывали новые границы в военной и разведывательной технологии. Во время работы администрации Эйзенхауэра, 1953–1961 годы, Соединенные Штаты разработали атомные подводные лодки и авианосцы, межконтинентальные ракеты, ядерные боеголовки, достаточно небольшого размера и веса, чтобы их можно было размещать на ракетах, а также спутники-шпионы, которые могли заглядывать в Советский Союз из космоса.

      Вскоре после возвращения семьи Перри из Университета штата Пенсильвания в 1954 году в Калифорнию Билла привлекли к работе над загадкой с советскими ракетами. Его профессиональные знания очень скоро стали очевидными.

      «Билл очень прагматичный человек, – сказал Пол Камински,