Голос Гаса звучал совсем тихо, глаза блестели от мучительных воспоминаний. Маргарет сжала руку старика, которой тот по-прежнему держал ее пальцы, в свою очередь желая утешить его. Гас долгое время сидел, не говоря ни слова.
– По правде сказать, мисс Маргарет, я тогда еще сильнее полюбил Мону. Я увидел ее силу, ее терпение, ее доброту, ее любовь ко мне, то, как она старалась оградить меня от боли. И все это оказалось для меня куда важнее ее пышных форм и красивых волос. Все это выступило на первый план лишь тогда, когда она заболела, и у меня прямо-таки дух захватило. Когда она умерла, я любил ее сильнее, чем в день, когда мы поженились. Я взял в жены красавицу, а потерял изумительную, невероятную женщину. И вот что я скажу вам, мисс Маргарет. Не спешите отказываться от чуда, которое вам досталось. Порой тяжелые времена – это лучшие времена из тех, что нам выпадают, потому что они сближают нас с тем, кто нам дорог. Вам бы стоило взобраться на крышу и петь хвалу небесам.
Гас говорил мягко, и Мэгги почувствовала, что не может на него обижаться. Пусть ей и казалось, что у нее достаточно причин для того, чтобы хотеть забыть, – она не забудет о выпавшем на ее долю чуде. Ни теперь, ни потом. Даже если Джонни начисто ее забыл.
4
Время насаждать
– Мэгги? – Айрин накладывала ей в тарелку свой знаменитый капустный салат. – Помнишь, как несколько месяцев назад мы с тобой прибрались на чердаке и выбросили оттуда все ненужное?
Мэгги рассеянно кивнула. Она могла думать только об одном: где ей теперь танцевать. Танец позволит ей забыться. Она решила было вытащить из своей комнаты кровать, чтобы освободить место. С тех пор как сгорела школа, а сама она выписалась из больницы, она еще ни разу не танцевала. Танец был ей куда нужнее еды, которой ее пичкала Айрин. Он был нужен ей почти так же сильно, как Джонни.
– Мы ведь не выбросили проигрыватель? – продолжала Айрин. – Не помню, чтобы я его тогда видела. Я пообещала дамам из исторического общества, что отдам его на аукцион, его устраивают через несколько недель. Думаю, он чего-нибудь да стоит. Он по-прежнему прекрасно работает, к тому же у нас полным-полно пластинок, и все они как новенькие. – Айрин вздохнула. – Я вдруг заволновалась, что могла по старческой рассеянности его выбросить, хорошенько не подумав.
В голове у Мэгги будто что-то щелкнуло. Она на мгновение застыла, пытаясь ухватить ускользавшую от нее мысль.
– Мы не выбросили проигрыватель… но я вообще не помню никакого проигрывателя. А чей он был, тетя Айрин?
– Это был проигрыватель Лиззи. Он стоял у нее в комнате, наверху, до тех пор, пока она не вышла замуж и не переехала. Когда мы с Роджером вернулись в этот дом после папиной смерти, проигрыватель стоял на своем месте, там, где она его всегда держала. Потом я переделала ее комнату