Путник был одет как небогатый бонд-землепашец. Никакого оружия при нем не было, лишь неизменный нож подвешен к поясу. Однако нечто выдавало в нем человека, который прежде жил совсем другой жизнью. Широкие плечи не смогли согнуть ни немощь, ни труд на земле. Худое загорелое лицо выглядело неизменно суровым. Угрюмый взгляд будто предупреждал: лучше не приближайся.
Мало кто видел, чтобы Арнгрим Утопленник улыбался.
Не всегда было так. Многие еще помнили прежнего Арнгрима – беспечного сына ярла, синеглазого красавца, прозванного Везунчиком. Но однажды он вернулся домой из затянувшегося похода – и люди не узнали его…
Сосновый горный лес понемногу редел, сменяясь каменистыми пустошами. Все меньше зелени, все больше скал. Шире распахивалось небо, усиливался ветер. Иногда резкий порыв приносил студеную морось, и слышнее становился глухой грохот отдаленного водопада. Пересекая путь, сочились среди мха и скал ледяные ручьи. Эхо сорвавшихся с тропы камней еще долго отдавалось внизу. Мальчишка-раб всякий раз вздрагивал и бормотал заговоры против горных троллей. Однако Арнгрим смотрел лишь туда, куда ставил ногу. Он взмок и тяжело дышал. Только когда в расщелинах начали появляться пятна снега и в глаза ему ударило солнце, он остановился и поднял голову.
Несколько мгновений он озирался, из-под руки оглядывая окрестности и переводя дух. Прямо над ним высилась заснеженная гора – самая высокая вершина хребта над фьордом. В солнечные дни она казалась огромным облаком, зацепившимся за ледники. А внизу раскинулся длинный залив с зелеными берегами, деревнями, лесами и пастбищами. Повсюду, куда ни глянь, с крутых склонов гор сбегали белые нити ручьев, устремляясь в море. В небе кричали чайки. Нестерпимо блестела вода во фьорде, рябила и переливалась под солнцем.
Арнгрим вскинул голову, его сумрачное лицо чуть просветлело. В тусклых глазах будто на миг отразилось ясное небо.
Весь Яренфьорд отсюда как на ладони. Там, вдалеке – усадьба отца и множество обступивших ее жилищ поменьше. Вон пристань и маленькие, словно игрушечные, корабли… Не видать только собственного скудного владения – его закрывала эта самая гора. Отец не посмел совсем обделить его, но отдал сыну самые отдаленные земли у вершины фьорда. С глаз долой…
Арнгрим вновь помрачнел, линия рта стала еще суровее. И снова укололи сердце жестокие отцовы слова:
«Нет у меня сына. Моего первенца забрало море. А вот кто ты…»
– Стой! Куда! – раздалcя крик позади. – Ах ты, сын троллей, шелудивый цыпленок!
Арнгрим оглянулся. На тропинке позади него мальчишка-раб воевал с пытающейся вырваться у него из рук корзиной.
– Наружу лезет! – пожаловался он. – Крышку сорвать пытается!
– Упустишь – тебя отдам богам вместо него, – буркнул Арнгрим.
Испуганный подросток притих, изо всех сил прижимая к себе непокорную корзину.
Вскоре тропа вывела путников в небольшую, укрытую от ветра долину. Здесь путь заканчивался – выше не было уже ничего, кроме ветра, снега и льда. Путники