Припаркованная машина стояла рядом.
До издательства писатель домчался за пятнадцать минут.
Он поднялся по лестнице на второй этаж, где в большом открытом пространстве сидели сотрудники.
Худощавый и сутулый корректор Андрей Грецкий окликнул его.
– Привет! – Филипп подошёл к рабочему месту Грецкого. – Как дела? Всё нормально?
– Да-да, вот сижу, работаю с самого утра, – пожаловался корректор.
– Понятно, – писатель присел на край стола Грецкого.
Через открытые окна в помещение осторожно задувал свежий ветерок, с улицы доносились звуки проезжающих автомобилей.
Город находился в приятном летнем томлении.
– Ты к Симе? – спросил Андрей.
– Да, договорились на сегодня.
– Я видел его, он у себя.
– Тогда пойду, – Филипп подмигнул Грецкому.
Писатель вышел в коридор и, пройдя по нему до конца, постучал в дверь кабинета Серафима Марковича, главного редактора, которого коллеги между собой ласково называли Симой.
– Да! – послышался громкий голос.
Филипп приоткрыл дверь:
– Можно?
– Да-да!
Главный редактор сидел за столом, глядя в монитор компьютера. Он махнул рукой, приглашая молодого человека зайти.
Серафим Маркович Дятловский был мужчиной средних лет, полного телосложения, с лысеющей головой и маленькими, но внимательными глазами.
– Итак, – спустя несколько минут сказал Серафим Маркович, переводя взгляд на Филиппа.
– Мы договаривались о встрече сегодня.
Дятловский поёрзал в кресле:
– Да-да, я помню. Смирнов, я прочитал те главы, которые ты прислал.
Филипп замер и внимательно посмотрел на издателя.
– Да, наконец-то прочитал. М-да… – Дятловский причмокнул и подвигал бровями. – Ты знаешь моё отношение к тебе, Смирнов. А уж тем более к твоему дяде.
– При чём тут он? – Филипп с укором посмотрел на главного редактора.
– Ну, как ни крути, он известен во всём мире, и, уж извини, все знают, ты его племянник. Вот помню, как…
– Серафим Маркович, давайте о моей книге, а не о дяде.
– Да-да. Так вот. Прочитав то, что ты прислал, хочу тебе сказать. Издавать что-то подобное я бы не стал.
Филипп кивнул. Другого ответа он почему-то сегодня не ожидал.
– Ну, ты подожди расстраиваться. Пишешь ты замечательно. Все твои предыдущие книги, которые я издавал, превосходны! Слог у тебя правильный, обороты красивые, тут всё хорошо. Я бы даже корректорам не стал отдавать. Но это художественная литература, дорогой. Тут мало хорошо излагать мысли, понимаешь? Сюжет как-то не впечатляет, не захватывает, не цепляет, как говорится. Скучновато. Слишком много исторических справок и мало действия.
– Но произведения бывают разные.
– Верно. Ты писатель. У тебя есть изданные книги. Кому, как не тебе, знать, насколько важно зацепить читателя, а? Твою книгу неинтересно читать. Прости уж за откровенность.
– Понятно.
– Не