– Даже? Какие еще вычисления ты сделала?
– Одна семья – священник с женой, он отпадает. Полная дама с худым мужем – тоже, уж очень он ее обожает. Вообще семьи надо отбросить. Остается не так уж много одиночек. Надеюсь, это не инвалид с палкой, что за твоим столиком тебе горчицу передает?
– Да, это он.
– Да ты что? – она залилась смехом. – Ценю твое чувство юмора.
Сама же первая мне старика предложила, а теперь издевается!
– Не забывай, за моим столиком еще очень даже симпатичный молодой человек сидит, и он передает мне салфетки и солонку.
– Это который рядом с юной красавицей? Так они молодожены, я сама видела, их на вокзале мама, папа и две бабушки провожали! А в Плесе они купили огромную картину для своего семейного гнездышка. Подожди, подожди… Знаю! Это наверняка мужчина в с баками.
У меня буквально язык отнялся от возмущения. Кого она мне в любовники навязывает! Капитолина имела в виду того самого пассажира, чья жена лила слезы на речном вокзале, провожая любимого муженька. Того самого, с баками и в белых штанах, что всех отпихивал своим зонтиком в Павлове.
Лучше бы я не врала. Теперь она будет считать этого "бакинца" моим любовником.
– Это который? Знать не знаю.
– Николай Дормидонтович.
– Ладно, пусть будет он, – я постаралась отшутиться.
– Может, если у вас с ним роман окончен, ты мне его отдашь? – не унималась Капитолина.
– Да хоть сейчас. Только это не он.
– Тогда, извини, остается кто-то из команды. Кто, признавайся!
Тут на меня напал смех. Капа сначала растерянно смотрела, потом тоже начала смеяться. А меня просто скрючило. Наконец я смогла произнести:
– Бо –бо –боцман!
Мы еще пошутили и посмеялись, я от Николая Дормидонтовича яростно открещивалась, но она мне, похоже, не поверила. Как обидно! Но как же интересно было интриговать! Может, это Капа ходила мимо моей каюты ночью по коридору, надеясь услышать страстные стоны. Ну и женщина! В нее стреляли, на нее охотятся, а ей все как с гуся вода. Честно говоря, это назойливое любопытство просто раздражало. Сомневаюсь, что она поверила в навязанного Николая Дормидонтовича, а уж в боцмана и подавно. Надо что-то предпринять. Она не успокоится. И какой черт дернул меня за язык, ссылка на любовника была просто глупой! Правду говорила мне Алина: Тебе, Карпова, надо до ста считать, прежде чем что-то ляпать. И Алина права. Дура я, дура! Не могла что-нибудь другое выдумать! А зачем, собственно говоря, я должна была изобретать предлог, чтобы отвязаться от попутчицы? Надо было просто послать ее куда подальше. Есть такие люди – раз пожалеешь их, потом всю жизнь жалеть будешь. Только не того человека, а себя. Эти вампиры так присосутся, что не отвяжешься. А играют они на нашем извечном страхе обидеть человека. Нет, все – таки я не такая глупая, какой меня всегда считала Алина. И прямо об этом говорила, задумчиво глядя на меня: И в кого ты, Карпова, такая глупышка? Мама у тебя с высшим гуманитарным дипломом, бабушка бухгалтер,