«Искусство и сама жизнь»: Избранные письма. Винсент Ван Гог

и Карбентусов, в особенности Рооса, также домашних дяди Помпе, потому что они уезжают в Кампен, и господина Бакхейзена и т. д.

      Желаю тебе всего наилучшего,

Винсент

      Здесь отцвели яблони и проч., и это было красиво; мне кажется, что все здесь происходит раньше, чем в Голландии.

      Как только узнаю что-то более определенное по поводу моей поездки домой, я тотчас тебе напишу. Однако я опасаюсь, что это может случиться недели через четыре, не раньше. Напиши как можно скорее.

      033 (26). Тео Ван Гогу. Лондон, суббота, 8 мая 1875

      Лондон, 8 мая 1875

      Дорогой Тео,

      спасибо за твое последнее письмо. Как дела у больной?[5] Папа уже сообщил мне о ее болезни, но я не знал, что это настолько серьезно, как ты описываешь.

      Напиши об этом поскорее, если захочешь. Да, старина, «что скажем мы»?

      К. М. и господин Терстех приезжали сюда и в прошлую субботу опять уехали. Они, по моему мнению, провели слишком много времени в Хрустальном дворце и в других местах, куда им и ходить-то не стоило. Полагаю, они могли бы также посмотреть, где я живу.

      Ты спрашиваешь меня об Анне, но об этом мы поговорим позже.

      Я надеюсь и верю, что не являюсь тем, кем меня многие считают сейчас, поглядим, должно пройти время; возможно, через пару лет то же самое будут говорить о тебе, по крайней мере, если ты останешься тем, кто ты есть, мой брат, – в двойном смысле этого слова.

      Кланяюсь, и передавай привет больной. Жму руку.

Винсент

      Чтобы действовать внутри мира, следует умереть для себя. Народ, сделавшийся провозвестником религиозной идеи, отныне имеет лишь одно отечество – эту идею. Человек существует в этом мире не только для того, чтобы быть счастливым, даже не для того, чтобы просто быть честным. Он существует для того, чтобы воплотить великие замыслы через общество, чтобы прийти к благородству и преодолеть вульгарность, в которой влачит свои дни почти каждый.

      Ренан[6]

      Париж

      6 июля 1875 – 28 марта 1876

      В середине мая 1875 года Винсент возвращается в Париж, где поступает на службу в центральный филиал фирмы «Гупиль и К^о». В Париже он посещает музеи, в письмах направляя Тео подробные отчеты о виденном на Салоне, в Лувре и Люксембургском музее, рассказывает о своей коллекции гравюр. Но, помимо увлечения искусством, все явственней становится интерес к религии, пробудившийся еще в Лондоне. Последнему способствует, в частности, дружба с Гарри Гледуэлом – молодым человеком, с которым Винсент снимает комнату на Монмартре и которому ночь за ночью читает вслух Библию. Отзвуки этой увлеченности хорошо заметны и в письмах Винсента к брату и домашним, которые полнятся явными или скрытыми цитатами из евангельских и других библейских текстов, отрывками религиозных гимнов и пр.

      Судя по всему, духовные искания молодого человека стали последней каплей, переполнившей чашу терпения «господ Гупиль и К^о», – в отличие от брата Тео, Винсент и прежде не мог похвастаться успехами на службе.

      После