формата управления. Однако пообещал по линии МО, коли уж территория находится под его непосредственной опекой, увеличить долю ассигнований на поддержание городской инфраструктуры. В результате, стороны разошлись не слишком-то довольные друг другом, но и не разругавшиеся вдрызг. Местная администрация укрепилась в своем мнении о неизлечимой ретроградной отсталости и неизбывной скаредности новой власти. Сам же Афанасьев взял «на карандаш» тайные желания местных чиновников погреть свои озябшие ладошки на ожидаемых «откатах» неких мутных структур, стремящихся всеми правдами и неправдами влезть на территорию аналогичную «зоне 51», что располагалась на другом полушарии. «Надо будет шепнуть Тучкову, чтобы как следует, копнул этот тихий омут на предмет потенциальной измены в местной администрации, а то уж больно слаженно поют. С чьих вот только нот?» – думал он про себя все время, пока длилось совещание. Вконец измотанный перелетом, поездкой и бесполезной говорильней с администрацией, он, приехав к шести вечера в гостиницу, отказавшись от ужина, как подкошенный рухнул на диван, задрав на спинку гудящие от усталости ноги. На настойчивые просьбы Михайлова куснуть, хоть что-нибудь во избежание голодных спазмов желудка, отмахнулся, велев подавать ужин к 20.00 на три персоны и попробовать найти в этой дыре хоть одну бутылочку приличного сухого вина, ибо к столу ожидается дама. На скабрезную ухмылочку своего адъютанта он всего лишь вяло погрозил ему кулаком. Так и пролежал почти без движения почти до означенного времени. Без пяти минут восемь, Борисыч поскребся к нему в дверь и после разрешения войти доложил, что в коридоре дожидаются аудиенции академик и «пиковая дама». Именно так охарактеризовал ее начитанный, как энциклопедический словарь адъютант.
– Эк, ты как её обозначил! – хмыкнул Афанасьев. – А ведь еще недавно ты её Бабой-Ягой кликал. Повысил в чинах, значит?
– А как иначе?! – расплылся в улыбке Борисыч. – Раз пользуется вашим абсолютным доверием, то и мы со всем нашим подчтеньицем, – тоном приказчика из купеческой лавки ответил полковник.
– Ну-ну, – произнес неопределенно диктатор, принимая вертикальное положение и одновременно нашаривая ногами, стоявшие рядом тапки, которые ему сунула в последний момент заботливая рука Вероники. – Проси, коли так, – добавляя себе под нос совсем тихо. – С подчтеньицем.
Тут тоже не обошлось без спектакля. Вострецов с Николаевой застряли в дверях из ложного чувства галантности. Желая пропустить друг друга первым, ни тот ни другой не решались переступить порог, а когда поняли, что компромисса в этом вопросе не предвидится, то оба и одновременно решили протиснуться в узкие гостиничные двери, где чуть было и не застряли под веселым и слегка недоумевающим взором правителя Всея Руси. Афанасьев решил им подыграть в этой импровизированной мизансцене:
– Ба! Игорь свет Николаевич, да вас ли видят мои подслеповатые очи?! Откуда такая робость
