Фрэнк Синатра. «Я делал все по-своему». Рэнди Тараборрелли

Гирли, и заперся у себя в комнате, – вспоминала Долли. – Вскоре из-за двери стали доноситься рыдания, и длилось это добрых два часа. Наверное, тогда я впервые поняла, что значит для Фрэнки пение. Я подошла к телефону и принялась звонить Гарри Стиперу, мэру Норт-Бергена и президенту Союза музыкантов Нью-Джерси. Гарри был также помощником Джеймса Петрильо – его еще называли Мини-Цезарем. А Петрильо, в свою очередь, возглавлял Американскую федерацию музыкантов. Мы с Гарри вместе занимались политической деятельностью и по мере возможности помогали друг другу. Я сказала Гарри: «Что делать? Фрэнки хочет петь в “Рустик кэбин”, а лидер группы его недолюбливает». Я просила дать Фрэнки второй шанс и проследить, чтобы его приняли на работу.

      Гарри заверил, что работа уже у Фрэнка в кармане. И сдержал обещание.

      Элен Фьоре Монтефорте вспоминает: Долли так боялась, что Фрэнки не встретит в клубе теплый прием, что наприглашала на его выступление друзей и знакомых. В частности, бесплатные (оплаченные Долли Синатрой) билеты получила вся семья Элен.

      – Долли не пожалела денег, чтобы обеспечить сыну комфортное первое выступление.

      – Пожалуй, тогда-то для Фрэнки всё и началось, – считает Джои Д’Оразио, хобокенский приятель Синатры. – Он знал, что станет звездой. Мы все набились в «Рустик кэбин», чтобы его послушать. Фрэнки хорошо пел. Он пока не был Синатрой, о нет. Я ему сказал: «Знаешь, Фрэнки, голос у тебя что надо, только над ним еще работать и работать». Он оскорбился и говорит: «Заткнись, Джои. Чтоб я больше ни от тебя, ни от родичей твоих ни слова не слышал. Сперва научитесь по-настоящему хвалить, а уж потом рот раскрывайте. По-твоему, мне приятно, когда меня критикуют?» Таков был Фрэнки: либо вы целиком и полностью с ним, либо он вас ненавидит.

      В свободное от работы время Фрэнк мотался в Нью-Йорк – ему хотелось держать руку на пульсе большого города, знать, какова там ночная жизнь. Он ходил по ночным клубам, смотрел выступления популярных артистов, учился у них. Использовал все возможности поучаствовать в радиошоу, понять, каков шоу-бизнес с изнанки. Фрэнк даже потратил часть своих кровных на уроки дикции, очень старался избавиться от акцента, который выдавал в нем уроженца Нью-Джерси.

      Отношения с Нэнси Барбато продолжались. Немало часов Нэнси потратила на то, чтобы укрепить во Фрэнке веру в собственные силы.

      – Ты справишься, ты всего добьешься, – внушала Нэнси своему возлюбленному.

      – Откуда такая уверенность? – спрашивал Фрэнк, обнимая ее.

      – Просто ты самый талантливый и самый красивый парень из всех, кого я встречала, – говорила Нэнси. Конечно, она пыталась польстить Фрэнку – но и душой не кривила, по ее собственному признанию.

      – И много их у тебя было, талантливых да красивых? – спрашивал ревнивый Фрэнк.

      – Всего один, – мурлыкала Нэнси.

      В начале 1937 года ее родственник устроил Фрэнка на «Эн-би-си», в пятнадцатиминутную программу за семьдесят центов в неделю – большая удача для начинающего певца. Другой родственник Нэнси говорил:

      – Фрэнк был