Здесь появилась официантка и приняла заказ у наших новых знакомых. Я допил последнюю рюмку:
– Ну, всего вам хорошего. Нам пора.
– Валерий, останьтесь, – вдруг попросил полный мужчина. – Нам было бы интересно поговорить с вашим протеже.
– Мы бы не против, – ответил я, – но спустили уже весь лимит башлей на сегодняшний день.
– Неважно, – заявил толстяк. – Это наша проблема.
Я, как бы советуясь с Пээтером, обратился к нему на тарабарском языке из известных мне эстонских и на ходу придуманных слов. Пээтер ответил что-то по-эстонски, обратно присаживаясь за стол.
– Он согласен, – сообщил я новым знакомым.
Минут через пятнадцать наш столик с удовольствием выпивал и закусывал.
Я дал полную свободу своей фантазии, якобы переводя речь новоявленного шведа. Пришлось озвучивать на ходу сочиняемую легенду: кто мы, наши родители, чем занимаемся, что любим, что ненавидим. Богатство и бедность, добро и зло, отцы и дети, женщины – вот далеко не полный перечень тематики нашего разговора. Я даже удружил Пээтеру свадьбу через неделю с москвичкой.
Весь этот разговор чередовался тостами и обильной закуской. Это дало себя знать. Я извинился и вышел в туалет.
Вернувшись за столик, продолжил игру. И чем дольше это продолжалось, тем все больше я чувствовал какую-то недосказанность, фальшь, растерянность.
И вдруг Пээтер повернулся ко мне, виновато улыбнулся:
– Кончай, Валера, трепаться. Когда ты вышел, я все рассказал.
За столиком раздался дружный откровенный смех. А я сидел ошарашенный, словно лом проглотил.
« « «
Окончание этой истории случилось спустя четыре месяца. Я сдавал очередной экзамен «теория журналистики». Его принимал преподаватель из Академии общественных наук.
Зайдя в аудиторию, я опешил – за столом сидел толстяк из домжура.
«Хана»– подумал я. – «Завалит». Но другого выхода не было. Я не изменился в лице, спокойно взял билет и сел за стол готовиться к ответу. А тем временем преподаватель все чаще стал посматривать в мою сторону.
Отвечая на вопросы билета, думал об одном: «Узнает?»
Пряча в карман зачетку с твердо заработанной «четверкой» пошел к выходу.
– Молодой человек, – остановил меня голос толстяка, – мы не могли где- либо встречаться? Очень уж знакомо мне ваше лицо.
Я обернулся к нему, мучительно раздумывая, говорить ли правду? Помимо своей воли произнес только одно слово:
– Домжур.
Толстяк на секунду задумался и неожиданно разразился заливистым смехом:
– Теперь я вас никогда не забуду.
С цветком «хау-хау»
Получив стипендии, мы с Пээтером Грассом выждали день недели, когда в ресторане «Пекин» предлагали блюда китайской кухни и до наплыва посетителей заняли там столик.
Долго знакомились с меню, поскольку до тех пор ни разу