Река Фира, полноводная, с мутной зеленоватой водой, огибала холм широким полукругом, деля Ламар на две неравные части. Оба берега соединялись многочисленными мостами, создавая впечатление, будто местные жители, желая укротить реку, надели на нее кандалы.
Порт города университетов, как еще называли Ламар, представлял собой тихую, сонную гавань с деревянными причалами, краска на которых давно выцвела и начала облупливаться. Основная масса судов, минуя Ламар, направлялась дальше, в более крупные города. Здесь же редко кто останавливался, в основном для высадки пассажиров.
Обо всем этом Оливер услышал от Марко, без умолку болтавшего о Ламаре и одновременно выразительно поглядывавшего на Оливера. Взгляд парня словно говорил: «Эй, книжный червь, ты читал такое в своих романах и исторических хрониках?» Оливер, обожавший такие рассказы, сейчас слушал вполуха. Рассматривая город, он пытался понять, откуда Марко столько знает.
«Ни про Бахару, ни про Маакар он не сказал ничего интересного, хотя бывал там раньше. Даже про острова, где мы встретили игнавий, а затем нашли золото из Манталы, он не сообщил ни одной занимательной подробности. А сейчас уже второй день соловьем заливается. Странно…»
Оливер честно признался себе, что ему не нравится, когда кто-то оказывался умнее его. Но даже откровенный разговор с собой не помог. Тогда он решил не обращать на Марко внимания. Вскоре парень, к его облегчению, замолчал, вынужденный заняться оформлением бумаг для представителей порта.
В отличие от Массалии с ее упрощенной процедурой таможенного контроля, в Ламаре все обстояло сложней и запутанней. Марко, единственный, кто хоть немного разбирался в таких делах, с грустью сообщил, что дело займет не один час.
Йоши, недовольный задержкой, мрачно посмотрел на пузатого таможенника и тихо, чтобы тот не услышал, ехидно произнес:
– Как сказал один знаменитый поэт:
Абсурда славное творенье
Ниспослано для поклоненья.
С любовью идола создали,
Из грез и воздуха сваяли.
– Не-а, – возразил Бузимба. – Там немного не так.
– И как же? – Кот, едва не поперхнувшись, повернулся к лемуру. – Это мой любимый поэт. Я знаю все его стихи наизусть.
– Охотно верю, – пискнул Бузимба, ища взглядом Оливию. – Но моя уникальная способность – исключительная память. Я… э-э-э… слышал это четверостишие раньше. Оно из поэмы Мурциала «О важности пустого». Да! И на самом деле оно звучит так:
Абсурда