Лишенные советчика, бога, руководителя и ближайшего друга в одном лице, тюремщики подрастерялись и повели себя нелогично. Они довольно быстро отыскали «источник щелкания», о котором их предупредил в своем предобморочном послании моторола, и довольно грубо с этим источником обошлись.
Мантена к тому времени совсем уже заблудился в лабиринтах гигантского тауэра, сильно устал и был близок к тому, чтобы повести себя не под стать занимаемому им официальному положению. Руку со щелкающей игрушкой он давно уже опустил, перед каждым поворотом, впрочем, ее на всякий случай вздымая; игрушка эта сводила его с ума вряд ли намного меньше, чем моторолу. Бесконечные коридоры, по которым он блуждал, казались ему знакомыми и одновременно не такими, какими он их ну совершенно точно видел минут десять назад, – это коробило Мантену и заставляло усомниться в реальности происходящего.
Между тем все объяснялось очень просто: сумасшедший моторола одним из методов борьбы со щелкающим преступником Доницетти Уолховым избрал «запутывание». Это вполне стандартный для Пэнов прием, основанный на том, что во всех пенитенциарных заведениях двери, ведущие в помещения или перекрывающие переход в другой коридор, в закрытом состоянии неотличимы от сплошных стен – моторола, таким образом, просто игрался с Мантеной, открывая и закрывая на его пути то одни, то другие двери. И без того сложная система коридоров и внутренних переходов превратилась поэтому для юрис-доктора в головокружительный и бесконечный лабиринт.
Потом все закончилось. Все двери разом распахнулись, из них гурьбой вывалились охранники с выпученными глазами. Мантена тут же очутился на полу, спеленанный наподобие кокона. Игрушку у него сразу отняли и яростно раздавили ногами – она затихла, но эхо ее щелчков еще недели две преследовало незадачливого юрис-доктора, так что он, вопреки канонам профессии, вынужден был в конце концов прибегнуть к самолечению, ибо Врачей, как любой гуманоидный медик, он на дух не переваривал.
Тюремщики поволокли Мантену по коридору, обрушивая на него по пути град самых идиотских вопросов, как то:
– Как ее выключить?
– Кто твой сообщник?
– Куда дел моторолу?
– Кто тебе сделал новое лицо, скотина?
И даже:
– Где Сторс?! Что ты сделал со Сторсом?!
Хотя Сторс как раз был тут же, больше всех остальных мучил беднягу Мантену вопросами и при этом жутко орал.
Примерно через час, незадолго перед первым выныриванием, несколько удивленный полным молчанием, царящим за спиной, пилот обернулся и обомлел. По-хозяйски развалившись в кресле, на него с безмятежной улыбкой смотрел тот самый Дон, про которого он только что думал.
– Как это? – спросил пилот, пытаясь справиться с подступающим страхом. – Тебя что, с нами, что ли, взяли?
– Что-то