Над башенной установкой водрузили триколор, а символ «Z», на морде БТР обновили свежей краской. Когда все приготовления закончились и несколько раз прогнали короткую репетицию, я навел объектив цифрового фотоаппарата на БТР и дал отмашку:
– Начали!
Рязанец разломил ковригу, тут же протянул часть тувинцу, потом стукнул ногой по крышке люка и оттуда сразу же, как чертик из табакерки выскочил водитель. На его щеках красовались по три жирных черных маска с каждой стороны. Ёпта, Шварценеггер из фильма «Коммандос», хренов! При этом щуплый паренек состроил такую серьезную и одновременно суровую моську, что я едва сдержался, чтобы не заржать в голос. Стиснув челюсти, всячески сдерживал поднимающийся из глубины души хохот. Сквозь стиснутые зубы прорывалось едва слышное хрюканье. Солдатики слышали мое хрюканье, но не понимали, что происходит, и от этого нервничали и делали лица еще более суровыми и мужественными.
Мехвод получил свою пайку хлеба, но вместо того, чтобы скрыться внутри бронемашины, как ему было приказано, достал здоровенный тесак, смахивающий очертаниями на кукри, явно не уставного образца, принялся нарезать им хлеб на части, держа кусман на весу. Поскольку хлеб был мягким, а нож здоровенным, то получалось это из рук вон плохо. Но самодеятельность мехвода на этом не закончилась, он зачем-то насадил отпиленный кусок хлеба на острие клинка и принялся есть мякиш прям с ножа. Сука, Денди по прозвищу Крокодил! Лицо мехвода выражало такую мужественную суровость и сосредоточение, будто он есть не хлебный мякиш, а свежезажаренный филей Зеленского. Черт, я же просил не изображать актерскую игру!
Рязанец видимо решил поддержать своего мехвода и тоже состроил суровую и мужественную мину, но при этом он еще и развернул голову в сторону, чтобы в объектив камеры попадал только профиль. Смотрел при этом парень куда-то в небо, сурово прищурившись, как будто пытался что-то рассмотреть в небе, а может и сразу в космосе. Вражеские спутники что ли высматривает?
Только тувинец не подвел, и просто, как и требовалось, меланхолично жевал хлеб. В итоге, его лицо я больше всего раз и запечатлел на цифровую память фотоаппарата.
– Стоп, снято! – рявкнул я и тут же согнулся в приступе дикого хохота.
Фу, отлегло, полегчало! Нет, ну вот тысячу раз зарекался не снимать на камеру не подготовленных к этому людей, надо было, как всегда, снимать скрытой камерой.
– Ну, как? – тут же спросил рязанец. – Нормально получилось?
– Вот у него, – ткнул я пальцем в тувинца, – нормально получилось. Боец, если захочешь после окончания контракта сменить