Через несколько минут дверь растворилась и на пороге показался официант. Он снова взглянул на скукоженную фигуру Васи, нагло ухмыльнулся и указал на коробки с мусором и очистками:
– Вот это все перетащи из подсобки на свалку. Она за зданием ресторана. Увидишь, когда пройдешь через задний двор и спустишься по тропинке к металлической ограде. Потом помоешь здесь полы и будешь ждать у этой двери, когда я освобожусь. Понял?
– Я понял, – тихо ответил Василий.
Он принялся вытаскивать наружу размякшие картонные коробки, в которые были свалены вперемешку очистки овощей, недоеденные блюда с тарелок клиентов, гнилые овощи из хранилища, обертки и другой мусор. Коробки по дороге прямо в руках разваливались и раскрывались, содержимое вываливалось под ноги Васе. Помойка, куда он должен был все это выбросить, находилось довольно далеко. Отнеся первую ношу, он уже тяжело дышал, а таких коробок было не меньше десяти. Голод подгонял его. В глазах от усталости двоилось. Все было несправедливо. И что его дорогие часы, на деньги, от которых он рассчитывал жить некоторое время, ему не вернули, а деньги за ужин взяли, и он остался без копейки, хотя за запонки, портсигар, перстень и золотую ручку ему выдали неплохую сумму. Она бы могла сейчас его здорово выручить. Но жаловаться было некому. Теперь с ним было все иначе, чем вчера: жить было негде. Есть было нечего. Он не знал, где будет ночевать. А эти вонючие объедки с чужих столов давали какой-то шанс.
В этот момент коробка в его руках лопнула. На дорожку, ведущую к помойке, высыпались какие-то фрукты, перемешанные с холодной картошкой и спагетти. Вася начал их собирать руками. Вдруг ему попался узорно вырезанный ананас, начиненный карамелью и шоколадом. Он вспомнил, как сутки назад ему подали этот ананас на тонком фарфоровом блюде, объясняя особую оригинальность вкуса, который он может почувствовать. Он тогда взял нож и попытался вырезать на поверхности плода забавную рожицу. Вот теперь этот ананас в виде смайлика таращился на него и злобно ухмылялся встрече со старым знакомым. Вася руками разломал его, вытряс себе на ладони содержимое, которым вчера пренебрег, и жадно принялся запихивать его себе в рот, обливаясь слезами над своим дурацким положением.
Останавливаться надолго было нельзя. В подсобке ресторана оставалось еще несколько коробок. Взмокший, с грязными руками и испачканным лицом Вася вернулся за ними. Прежде чем высыпать в мусорные баки, он каждый раз внимательно смотрел, можно ли там найти что-то съестное. Вытягивал то половину котлеты, то надкусанную рыбу. Он думал, что, может, зря это делает, ведь сейчас он помоет пол и официант, как обещал, даст ему нормальной еды. Но голод был таким сильным! Преодолеть позывы своего избалованного желудка Вася не мог.
И