ого сада, так и о многочисленных увеселениях, которые в нем возможно было практиковать. Картине было далеко до творения Босха, но ее пространственное построение чем-то напоминало мир его сада. Взгляд бегал по картине в точности, как и ее празднично и праздно настроенные обитатели, казалось, без четких целей и определенных однозначно идентифицируемых намерений. Тем не менее, формально фигуры и их беготня справлялись с целью демонстрации возможностей использования этой локации. Хотя, конечно, увиденное явно отличалось по композиции от той картины этого же итальянского мастера, которая была относительно недавно атрибутирована. Здесь прогуливается пара влюбленных, а там дамам в сени раскидистого навеса, щедро обвитого зелеными насаждениями, подают пышное угощение на сияющем блюде. Фигуры были удалены от зрителя на разные расстояния, при этом мало отличаясь друг от друга по размеру, но смотрелось это даже более необычно и вызывало больше вопросов, чем если бы они были и вовсе одинаковой величины. В новой сенсационной находке такого уже нельзя было заметить. Между двумя полотнами было какое-то едва заметное сходство, в основном, в ошибках перспективы явно выдуманного пейзажа, в какой-то колеблющейся нерешительной технике. Мазки как будто написанные дрожащей рукой с похмелья после сильного перепоя. Недостаточно растушеванные лессировки, ещё не обретшие качества сфумато, с едва заметными кромками, как очертания верхней челюсти нёба. Типичный для этого периода художник, но здесь, именно в этой картинке, можно было усмотреть какие-то намеки на его архаичность, роднящую эту живопись со средневековой традицией и книжной миниатюрой. Хорошо долгое время помня имя этого живописца, в этот наиболее неподходящий момент он его запамятовал. Саркандаджо или Гирлянделли? Нет, таких художников, кажется, раньше и вовсе не существовало. Он долгое время помнил имя этого художника, но на весь этот столь редко таким бывающий здесь жаркий ясный день, кажется, оно начисто вылетело из его забитой всевозможными полезными практическими сведениями головы. В ней все обычно располагалось по полочкам. Мучительно припоминалась фамилия такая типичная для этого времени и сферы изучения. Не так уж и удивительно, ведь до сих пор изучаемы и известны многие итальянские художники второго порядка из того периода, легко их перепутать. Это не то же самое, что путать Ван Гога с Гогеном или Мане с Моне. Это уже совершенно иной уровень, хотя сам процесс мало чем отличается от запамятования имен собственных и наименований из совершенно несмежных живописи специфических областей. Возможно, виновата аномально душная погода, хотя я и не исключаю других мнений на этот счет. Это была даже не единственная жалоба.
Ощущение времени с самого начала было потеряно, только сейчас, отвлекаясь от попыток тщетного припоминания этого табуированнного имени, все ходя вокруг да около, но неизменно мимо него, отчаявшись найти ответ, он снова был посещен ощущением хода времени. Сколько часов уже успело пройти в процессе рассматривания этого изображения? Ходя расходящейся спиралью от начала места поисков, когда впервые закралось ощущение того, что что-то было упущено, он теперь думал об этом. Собственно, одно только имя не решала главной его задачи. Имя было ключем и отправной точкой, каждое имя, которое ему встречалось, прошло очень похожий путь обрастания какими-то свойственными лишь ему характерными приметами и атрибутами, путь к доведению до всеобщего сведения, славы, становлению классикой. Как бы то ни было, картины при всех их различиях имели достаточно сходств, чтобы хотя бы по технике приписать их одному и тому же мастеру, хотя более парадная демонстрационная композиция была все еще не по времени близка средевековой традиции, ее фигуры чем-то напоминали, к тому же, изображения с карт таро того периода, вроде, колоды Висконти-Сфорца или Миланского таро. Во втором же полотне при общем сходстве места действия и гаммы, совершенно по-другому был обыгран ракурс более реалистично смотрящейся, но, безусловно, узнаваемой декорации, а события приобретают сюжетность, сильно выходящую за рамки простой демонстрации чисто функционального предназначения этой садовой структуры. Здесь уже события разворачиваются в гораздо менее специфически целевом ключе предназначения, озадачивая, давая значительно большую пищу для размышлений и пространства для воображения. Экспрессия движений героев, как и их динамичные позы, были заметно реалистичнее. Разница в величине фигурок и воздушная перспектива были здесь гораздо заметнее выражены, обладая большей натуралистичностью и естественностью. Краски на картинах заметно потемнели, частично отходили пузырями, на которых уже намечались лёгкие трещинки кракелюров. При этом на поверхности были заметны лёгкие слои темной патины. Все эти качества полотен были визуально ему заметны даже на таких плохих нечетких фотографиях сомнительного качества, которые были в несколько раз меньше, чем сами эти полотна в натуральную величину. Нужно было достать более четкие крупные фотографии высокого разрешения, в идеале было бы увидеть и изучить оригиналы. Пока это оставалось проблемой.
Протяжно разносящийся хрипло дребезжащий телефонный звонок только что завис и остановился в воздухе, а взгляд его уже блуждал в полосе света, упрямо просачивающегося сквозь занавешенное тяжелыми плотными гардинами французское окно небольшой сад, и медленно плывущую в комнате пыль, где
