Перед залом, в котором вела прием эта профессор, утром выстроилось человек десять, озабоченных своим здоровьем больных. Когда подошла моя очередь, я зашел в этот зал и подошел к невысокой пожилой женщине, со своим направлением и медицинской картой. Профессор попросила показать ей мою руку, и я ей протянул свою кисть. Она потрогала мой неестественно загнутый палец, и предложила сделать операцию. По ее словам, она была несложная, и потом я мог считать себя вполне здоровым человеком.
Конечно, я был согласен. Мне предстояло сдать несколько анализов и прийти с ними в больницу через неделю, на операцию. На следующее утро я начал ходить по кабинетам в своей поликлинике. Чтобы сдать анализы, мне надо было вставать в пять часов утра, и ехать на электричке в город. Вставать в такую рань было для меня наказанием, но деваться было некуда.
Зима кончалась, и начались оттепели. Днем было уже тепло, но вечером и ночью подмораживало, и на дорогах была гололедица. Я ходил в осенних башмаках, типа кроссовок, которые привез из Ленинграда, в них мне было тепло и удобно, но они, как и вся моя обувь, были скользкими. Пришлось наклеивать к подошвам этих башмаков пластырь, но это помогало мало. Я ходил по улицам не спеша и очень осторожно, мечтая лишь о том, чтобы поскорее закончилась эта весна с морозами, и можно ходить с обычной скоростью по сухим тротуарам.
И вот я отправился утром сдавать последний анализ крови: вчера я не успел это сделать, и мне опять пришлось вставать очень рано. На улице было еще темно, и я осторожно выбирал, куда ступить. Прошел самый темный отрезок на улице, и впереди меня ждал спуск с длинной, крутой горы, под которой был пешеходный мост к электричке. На обочине дороги еще был замерзший снег, и идти по нему было неудобно, – там попадались замерзшие следы пешеходов и всякие ямки. Но это было лучше, чем спускаться по обледенелому асфальту.
Я дошел до середины спуска и решил перейти на другую сторону дороги, потому что мне надо было после спуска поворачивать налево. С железных путей яркий свет от ламп падал на асфальт, и было видно, что вся поверхность дороги была покрыта тонким слоем льда, который выглядел под светом, как стекло. Я благополучно пересек половину дороги, но на второй половине мои башмаки выскользнули из-под меня, и я как подкошенный, рухнул на лед. Было очень больно, как будто меня ударила по заднице чугунной гирей, или двумя. Я полежал