Весьма вероятные приключения Морского Конька и его невозможной команды. Екатерина Гопенко

где этот якорь, насколько глубоко он засел в теле чёрной громадины, под каким углом. Вот уж где познания Сэма в геометрии, наконец, пригодились!

      Якорь – в некотором смысле, наконечник стрелы, только не заточенный. Вперёд он движется легко, ведомый собственной тяжестью и сужающейся к окончанию формой. Обратно идёт тяжело. Цепляется за всё вокруг развёрнутыми назад рогами, тащит, тянет, не отпускает.

      В общем, дело было плохо.

      Вода больше не бурлила, и Сэм неподвижно висел над пропастью, глядя в жёлтый разумный глаз.

      – Якорь засел глубоко, и если тянуть – будет совсем плохо. Нам придётся сделать два глубоких надреза, чтобы вынуть его, не вырвав кусок

      мяса, – он изо всех сил концентрировался на этих мыслях. Но они были слишком сложными. – Будет больно. Потом боль станет меньше. Мы поможем, – так было легче. Он повторял это снова и снова, глядя в полновесную жёлтую луну с чёрной полосой посередине, пока его не дёрнули за верёвку наверх.

      Следующие тридцать погружений они проводили сложную операцию. Самыми острыми ножами вспарывали гладкую чёрную шкуру – глубже, глубже, до самых изогнутых рогов якоря. Вначале зверь оглушительно ревел, но так и не двигался с места. Потом просто стонал – безнадёжно, устало, как давно болеющая и предчувствующая смерть собака, пришедшая в гостиную и положившая голову на колени хозяина.

      – Скоро станет легче. Мы поможем. Скоро это кончится. Скоро ты отправишься домой, – шептал Сэм, перегнувшись через борт.

      Кровь у зверя была красной. Как у человека. Она вырывалась из раны и клубилась, как кучевые облака в самый жаркий летний день. А потом облака постепенно расползались, бледнели, из кучевых становясь перьевыми, потом просто туманом, а потом лёгкой дымкой вокруг корпуса корабля.

      Солнце уже клонилось к закату, когда голова Мануша показалась над водой.

      – Кажется, готово, – прокричал он. – Можно тащить!

      И Сэм с Беспечным Танцором потащили!

      Якорь медленно двигался через сделанные для него прорези. Как не старались моряки – он сопротивлялся. Морской зверь издавал странный звук – высокий и нетерпеливый, будто закипающий чайник. Минута за минутой, дюйм за дюймом, они продвигались к спасению.

      А потом что-то дёрнулось, вздрогнуло, натянулось – и якорь пошёл совсем легко, рассекая уже одну только воду, а не плоть морского чудовища. Кажется, звук прокатился раскатом грома от горизонта до горизонта – это был вздох облегчения.