– Это здорово, – отозвалась Шарлотта. Она подумала, не рассказать ли бабушке о своем новом друге, но решила, что для этого слишком рано. – Друзья – это очень важно, – сказала она вместо этого.
– И семья, – добавила Грейс, а потом удивилась, почему вместо живого разговора они обмениваются банальностями. Того и гляди, скажет внучке, что дети – это цветы жизни или что-то в этом роде. – Я посадила куст бирючины в саду, – сменила она тему. – Возможно, Хьюго и Пиклю она придется по вкусу. Можешь рвать оттуда столько листвы, сколько захочешь; бирючина – крепкое растение, оно не будет возражать.
Шарлотта не понимала причины, но почувствовала, как в уголках ее глаз защипало от слез. Не зная, как реагировать, она внезапно обвила бабушку руками и положила голову ей на плечо. От ее бабушки пахло землей, тестом и тальковой пудрой.
Грейс очутилась в крепких детских объятиях. Объятиях, пахнущих почвой, деревьями и фруктовым гелем для душа, который она купила в универмаге. Она прижала внучку к себе, удивляясь идущему от нее теплу.
– О Хьюго и Пикле мне тоже приятно позаботиться, – добавила она, просто чтобы сказать хоть что-то и как-то продлить этот момент. – Даже несмотря на то, что они похожи на инопланетян.
Глава 6
– Ты сегодня рано, – улыбнулась Амелия дочери, уже одетой в школьную форму и сидящей за кухонным столом с красным фломастером в руке. – Что рисуешь?
– Ничего, – ответила Шарлотта. – Как прошла встреча?
– Хорошо, – ответила Амелия. – Это вулкан?
– Да.
Вошла Грейс, еще в халате.
– Всем доброе утро, – сказала она. – Я поставлю чайник. Кто хочет тосты с яичницей-болтуньей?
– Нет, бабушка, спасибо. Мне нужно закончить.
– Тогда, может, овсянку?
– Закончить что? – спросила Амелия.
– Мой проект по географии.
– Почему ты не сделала этого вчера вечером? Это на тебя не похоже.
– О, это моя вина, – вмешалась Грейс. – Видишь ли, мы решили испечь колбаски в тесте.
– Колбаски в тесте?
– Вегетарианские, – нервно уточнила Грейс. – Получилось весьма неплохо, с оговорками, но я думаю, что если в следующий раз я добавлю больше…
Амелия ее не слушала. Она смотрела на Шарлотту, сгорбившуюся над листом бумаги в напряженной сосредоточенности.
– Мама, выйдем в сад, поговорим? – Она открыла дверь из кухни на улицу и кивнула матери, которая в тапочках вышла в холодный внутренний двор дома.
Амелия закрыла за ними дверь.
– Спасибо тебе за то, что ты присмотрела за Шарлоттой вчера вечером, – начала она, чувствуя весь груз ответственности матери-одиночки на своих плечах. Она-то думала, ее мать как никто другой понимала важность образования.
– Мне было только в радость, – сказала Грейс, переступая с ноги на ногу на расшатанной плитке веранды. Амелия наблюдала за ней. В детстве она так любила прыгать по этой плитке. – Она замечательная.
– Это